"Михаил Ахманов. Ассирийские танки у врат Мемфиса" - читать интересную книгу автора

Мои бойцы попрыгали в кузов, и мы поехали.

Глава 6

Оазис Нефер

Нефер, как известно, означает "превосходный", "прекрасный", лучше
которого быть не может. Таким мне запомнился этот зеленый островок,
обязанный жизнью, как и другие оазисы, бьющим из почвы родникам. Их было
три, и самый полноводный растекался озерцом у пальмовой рощи, а два других
струились у скальной гряды в западной части Нефера. Скалы защищали оазис от
жарких ветров, а вода источников питала общинный луг, виноградники и
огороды. Кроме пальм и олив росли здесь густые ивы и тамариск с белыми и
розовыми цветами, и когда они распускались, воистину не нашлось бы места
краше, чем Нефер! Народ здесь обитал трудолюбивый и упорный - не совсем
роме, не совсем ливийцы, а что-то среднее: кожа посветлее нашей, и хоть
рыжие не попадались, люди с зелеными ливийскими глазами не были редкостью.
Две сотни жили здесь, теперь же не осталось никого. Трупы, трупы,
трупы... Мертвые тела детей и женщин, мужчины с серпами, кольями и
мотыгами - одни сраженные свинцом, другие - ассирийскими клинками... Смерть
выступала во множестве обличий: мальчика с разбитой головой, изуродованной
девушки, старца, попавшего под взрыв гранаты, семьи, сожженной в своем доме,
крестьянина, чьи отсеченные гениталии валялись в луже крови. Над
большинством мертвецов уже потрудились шакалы и стервятники. Оторванные
конечности торчали среди обгоревших балок и кирпичей, разбитая утварь была
перемешана с внутренностями и клочьями волос и кожи, безглазые лица слепо
уставились вверх, на светлого Амона-Ра, что плыл в солнечной ладье по небу и
не мог - или не желал - защитить свой гибнущий народ. Над пепелищем деревни
витали запахи разложения и тлена, в распоротых животах копошились муравьи,
тучи мух кружили в воздухе, и за околицей пронзительно выла стая спугнутых
шакалов.
Теперь я понимал, что ужаснуло Рени. Воинам привычны кровь и смерть -
живая кровь, которая течет из ран, и смерть, которая приходит быстро. В
редких случаях доводится нам лицезреть поле отгремевшего сражения; после боя
мы вывозим убитых и раненых, собираем трофеи, сваливаем тела врагов в канавы
и воронки и отправляемся дальше. Дальше, дальше!.. Вперед или назад, в атаку
или отступление... Дальше, дальше и быстрее - от быстроты зависят наши
жизни... Нет времени задуматься, что мы сотворили - мы и те, кто стоял
против нас, а теперь гниет в канавах или вопит под ножами лекарей. Обычно мы
этого не видим, мы уже далеко, в десяти сехенах к северу или югу, западу или
востоку...
Но рано или поздно приходим мы в город или селение, где дня за четыре
до нашей атаки порезвился враг, видим изнасилованных женщин, мертвых детей,
спаленные дома, гниющие трупы, объевшихся воронов - видим все это, вдыхаем
страшный запах мертвечины и ужасаемся. А после каждый клянется в сердце
своем: в их городе, в их селении я сотворю не меньшее! Буду как зверь
рыкающий, как беспощадный волк, как Гор, мстящий за гибель отца своего![41]
Рени, еще не видавший такого, сейчас ужасался. Мысли о мести придут
позже. Но придут, обязательно придут! Со мной это тоже случилось - лет
двадцать назад, когда я попал в одну деревушку под Дамаском.