"Михаил Ахманов. Ливиец" - читать интересную книгу автора

МИХАИЛ Ахманов

Ливиец


Герой нового романа Михаила Ахманова - Андрей, прозванный Ливийцем, -
живет в далеком будущем. Реальность превзошла самые смелые прогнозы
фантастов - человечество решило все свои проблемы, освоило Вселенную, обрело
безграничное могущество и даже бессмертие. Однако таким, как Андрей, скучно
вести жизнь пресыщенных сверхчеловеков. Без памяти нет будущего, нет
ответственности и осознанного выбора. А потому Ливиец раз за разом отсылает
свою душу в эпохи войн, крови и несправедливости и, проживая всё новые и
новые мниможизни, по крупицам восстанавливает историю и культуру народов,
оставивших в прошлом Земли размытые временем следы...


01

Гигантский Южный Щит, даривший Антарду жизнь и благостное тепло,
казался призрачной тенью в глубине ночного неба. Сейчас его гиперболоид был
развернут боком и походил на лезвие искривленного меча, рассекающего вышитый
яркими звездами полог от горизонта до слабо сиявших шлейфов, с их жилыми
куполами, тороидами верфей и ретрансляторами. Такие серповидные клинки, не
бронзовые, а железные, привозили в Египет из сирийских городов, и моя рука
еще не забыла их смертоносную тяжесть.
Я поднял голову, всматриваясь вверх. Первый предвестник рассвета - небо
чуть поблекло... Ночь выдалась безлунной, и оттого шлейфы, расходящиеся
конусом, светятся сильнее, а звезды за ними горят, будто ледяные
драгоценности в холодной космической тьме. Одни неподвижны, другие кто-то
перекатывает по небосводу с края на край, швыряет горстями из бесконечности
то к зениту, то к невидимой черте земной атмосферы. Те, что блестящими
искрами стремятся вниз, - скутеры и челноки любителей сильных ощущений, а
над ними, в вышине, меж звезд и мерцающих шлейфовых полос, плывут огни
круизных лайнеров и боевых кораблей Констеблей. Сотни огней, рубиновых,
алых, золотистых, изумрудных...
Земля дремлет, но небеса полны жизни, подумалось мне.

Земля и в самом деле еще не пробудилась. Сад, в котором росла
одна-единственная яблоня-биоморф, раскинувшая вокруг похожие на сытых
питонов ветви, и прораставшая сквозь них сирень, и золотистый тростник,
оплетенный стеблями орхидей с резными, будто сотканными из клочьев тьмы
соцветиями, и купольный дом с парой Туманных Окон в глубине - словом, весь
бьон* Октавии и все его окрестности казались нереальными, точно волшебный,
скрытый от глаз людских карнавал плавающих в предутренних сумерках фантомов
и масок. Сон в это время особенно крепок, и, покоряясь ему, дремлют травы и
деревья, стрекозы и бабочки, вода и камни в ближнем ручье и даже неугомонное
днем пернатое племя.
Октавия, моя возлюбленная с Тоуэка, тоже спала, и веера длинных
пушистых ресниц колыхались на ее щеках в такт дыханию. Она была тут, рядом
со мной, а ее мир, ласковая хризолитовая искорка, сияла где-то на другом