"Михаил Ахманов. Страж фараона " - читать интересную книгу автора

себе на уме, и к каждым трем словам добавлял еще три - или проклятие, или
площадную брань, а то и богохульство. Семену он нравился чрезвычайно; если
закрыть глаза и слушать Мериру, казалось, будто вернулся домой, в славный
город Питер, и трешься у пивного ларька плечом к плечу с
братьями-пролетариями.
У одного из раненых, мужчины внушительного роста и атлетического
сложения, кожа отливала цветом кофе, губы выглядели слишком пухлыми для
роме, а нос - более широким и плосковатым. Звали его Ако, и был он
маджаем, то есть наемником из Куша, но не из дикой страны Иам, а из мест
восточней первого порога. В ночной схватке ему проткнули голень дротиком,
но Ако не унывал и активно лечился пивом.
Другим наемником был ливиец Техенна, отличавшийся от египтян белой
кожей, огромными сине-зелеными глазами и гривой огненных волос. Этот сын
песков и зноя родился в никому не ведомом оазисе Уит-Мехе в Западной
пустыне, что-то не поделил с вождем, то ли козу, то ли жену. По этой
уважительной причине Техенне собирались отсечь конечности, а остальное
скормить шакалам. Но парень он был прыткий, и знакомству с шакалами
предпочел казенный хлеб на нильских берегах.
Эти трое, Мерира, Ако и Техенна, были людьми Сенмута, служившими ему
уже не первый год. Шестеро остальных, а также все погибшие при нападении
нехеси являлись воинами, корабельщиками и гребцами из подчиненных
наместнику Рамери отрядов и обитали в неведомом Семену городе Неб. У него
было еще одно название, очень поэтичное - Город, стоящий среди струй, - но
с чем оно связано, оставалось пока для Семена загадкой.
Все чаще он размышлял над тем, что понимает слова, но не смысл
сказанного.
"Сегодня двенадцатый день мехира, - сказал Сенмут, - а в месяце атис
берег будет затоплен..." И еще сказал: "Инени боялся, что магия ичи-ка
тебя убьет или сделает безумцем..."
Ичи-ка - "забрать душу" в дословном переводе... И что это значило? О
какой магии шла речь? Каким временам года принадлежали месяц мехир и месяц
атис? Была ли сейчас весна или осень, тянулось ли лето или наступала зима?
В языке роме не имелось таких слов, и времен года - поразительно! - было
не четыре, а только три: Половодье, Всходы и Засуха.
"Во имя Сорока Двух! - кричал Мерира стоявшему у рулевого весла
молодому Пуэмре. - Держи на локоть правее, сын гиены! На локоть, говорю,
чтоб тебе сгнить за третьим порогом! Чтоб тебе там камень грызть, вошь
ливийская!"
Все в его речи тоже являлось загадкой. Кто эти Сорок Два? Чем
неприятен третий порог, и отчего там люди гниют и грызут камни? Что за
ливийская вошь - и почему именно ливийская?
Ако болтал с Техенной, вспоминая с блаженной улыбкой, как упился
пивом в прежний праздник Опет, в тот самый день, когда жрецы выносят
статую владыки Амона в торжественном шествии.
Ливиец фыркал и насмешливо кривился:
"Ты, пивной кувшин, не просыхал с рассвета до заката все одиннадцать
праздничных дней, а на двенадцатый Сенмут, наш господин, лечил тебя
плетью, да так и не вылечил - шкура твоя прочнее бычьей!"
"Врешь, - не соглашался Ако, - дело не в шкуре, а в том, что господин
наш - да защитит его Нейт! - добр и милостив; не плеть схватил, а прутья,