"Дарья Агуреева. 36 и 6 " - читать интересную книгу автора

глазами за стоявших рядом, шелестел воспаленными губами:
- Я не могу умереть, понимаешь? Я не разу не целовался с девчонкой... -
проваливался, исчезал за вспышками галлюцинаций. Снова впивался
рассыпающимся взглядом в проходящего мимо:
- У меня же амулет! Я не умру, правда? Смотри...
Почему-то я был уверен - не довезут, не выживет. Было нестерпимо
больно. Пытался распалить в себе хотя бы искру патриотизма. Но безуспешно...
Я не чувствовал ненависти ни к тем, ни к другим. Несмотря на безруких,
безногих мальчишек. Несмотря на отрезанные пальцы и вывернутые внутренности.
Несмотря на затхлую смерть, на неживую жизнь. Отчаянно боялся умереть и
совсем не хотел стрелять...
Из кошмаров меня выудила Лиза. Вылила на голову кастрюлю холодной воды.
Я вскочил. С сожалением оглянулся на подушку, и мне сделалось дурно - на
наволочке остался клок волос. Провел рукой по голове. Так и есть - они
буквально сыпались с меня. Я испугался. В ход пошли валерьянка, алоэ,
настойка пиона, еще всякие гадости. Оказалось, я сбросил семь килограмм, и
теперь стал походить на лысеющего пятнадцатилетнего мальчика. Решился
следовать всем указаниям Лизы. Тогда и начались хождения в "Ювенту",
раздельное питание, зарядка по утрам, сеансы психоанализа...
- Мне опять приснился этот сон, - заунывно тянул я, пытаясь угодить ей.
- Какой именно? - внимательный взгляд, вспотевший от усердия кончик
носа.
- Словно я - это маленький желтоватый обмылок, который лежит в воде в
жестяной мыльнице в туалете едущего поезда, - я зажмурился. Боялся, что она
в два счета докажет мне, будто я неизлечимый извращенец.
- Это естественно, - Лиза даже как будто сожалела, что не обнаружила
патологии. - Ты устал. Ты не хочешь бороться. Тебе надо собраться с силами.
А между тем реальность полна опасностей. Обмылок - это твое отравленное
болью сознание. Вода в мыльнице - мечта о защите от соприкосновения со всем
болезненным, в данном случае - с мыльницей. Заметь, это палка о двух концах.
Вода не только смягчает удары, она и тебя растворяет. Туалет - твоя проекция
настоящего. Именно такой тебе представляется жизнь на данный момент. А
поезд... Поезд - это время, которое все сотрет, все перемелет...
...Время шло, перемалывало. Начиналось лето. Очень часто гремела гроза.
Я закидывал ноги на стену и думал о всякой ерунде. Например о том, зачем я
так много знаю о своем рождении? Когда я родился, а родился я
преждевременно - я всегда тороплю события - врачи сказали моей матери, что
самое лучшее для нее - оставить меня им. Видимо, на опыты. Дескать, я вышел
умственно неполноценным и плохо кончу. При самом радужном раскладе доживу
лет до двенадцати, а там меня неминуемо задушит эпилепсия. Мама поверила, но
не сдалась. Во всем обвинив себя, она решила посветить свой век заботе о
родной крошке Цахес. Из этого вышел настоящий скандал. Все родственники
перегрызлись на этой почве. Дед чуть не развелся с бабулькой из-за того, что
она слишком уж много времени уделяла "неведомой зверюшке": я родился желтым,
с обильным волосяным покровом.
- Не привыкайте! Все равно скоро умрет. Видите, даже на погремушку не
реагирует, - уверяли белые халаты. Интересно, а почему я должен реагировать
на погремушку? И как? Глупость какая-то! Отец занял нейтральную позицию.
Молчал и смотрел влюбленными глазами на мать. Он не бросал меня, но и не
привыкал. Всего этого я, конечно, не помню. Но безмерно любящие меня родные