"Сухбат Афлатуни. Гарем (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Во дворе мальчики проверяли муравейник или забирались на ржавые крыши
гаражей - глядеть и удивляться, как происходит жизнь в пустынных квартирах,
где на всю жилплощадь можно отыскать четырех или от силы шесть, как у
Зильберовой, человек.
- Вон, вон, Толян, матри! - говорил Алконост Толику, помахивая ивовой
хворостинкой в сторону выпадающего из их подъезда гостя (иногда двух).
- Вуй, вуй! - соглашался Толик.
Одиннадцатилетки одновременно смеялись в правый кулачок, помогали друг
другу слезть со скользкого гаража, потом дуэтом писали на муравейник,
пытаясь устроить муравьям "полное затопление", и шли обратно на четвертый
этаж.

А если за пропавшей являлась женщина - какая-нибудь мать или
свояченица?
На такое вторжение малогабаритка отвечала иначе, без всяких поначалу
поцелуев, почти торжественно, и даже мальчики, Толик и Алконост, не
отсылались хулиганить за гаражами.
Пропавшую, правда, сразу гостье не показывали, а просили дождаться на
этот предмет Иоана Аркадьевича (он возвращался поздним вечером). То, с каким
воодушевлением произносилось имя Иоана Аркадьевича, убеждало жертву, что он
и есть ответ на все вопросы. Жертва начинала ждать.
Гостью усаживали в ванной на специально покрытый курпачою унитаз -
других мест для сидения у Иоана Аркадьевича не водилось, не считая черного
табурета Первой Жены, извлечь который из-под нее без скандала было
невозможно. Появлялась эмалированная кружка с чаем. Спасибо. Ожидание
продолжалось. Гостья смотрела в ванну, где отмокало белье, в котором, как
среди актиний, плавал толстолобик. Белье, потребушив, вынимали, а вместо
него в ванну заталкивали девочку с повязкой на левом глазу, как у пирата, и
начинали купать. Девочка-пират боялась мыла и оставленного в ванне
толстолобика и визжала.

И вот уже гостья начинала машинально помогать в купании ("А зовут как
ее?" "Гуля, Гуля Маленькая ее зовут... Недавно косоглазие перенесла, поэтому
плачет"), вот уже узнавала про толстолобика и давала рецепты, освобождала
унитаз для Марты Некрасовны, попутно знакомясь с нею и получая, уже сквозь
закрытую дверь ванной, бесплатную астрологическую консультацию.
Новоприбывшая постепенно проникала сквозь освобождаемую для нее в
коридоре дорожку в Залу... А здесь уже горел вечерний свет, потому что вдруг
темнело ("Да вы не торопитесь - скоро придет Иоан Аркадьевич"), и не
протолкнуться, но почему-то уют, и Толик несет свой дневник со свежей
четверкой, и надо его за нее хвалить - все подсказывают. Она, гостья (или
уже не гостья), хвалит.
Начинается телевизор, сериал - все садятся на пол, закидав желтый в
ромбик линолеум подушками и бельем "в стирку". "Джузеппе, я сгораю от любви
к тебе". Плоская Фарида, в догаремном прошлом - служительница неопознанного
протестантского культа, явившаяся когда-то с набором пестрых брошюр
вербовать Иоана Аркадьевича, держит на коленях подсыхающую Гулю и тупо
роняет слезы. Первая Жена, раскачиваясь на своем табурете, тоже плачет и
быстро-быстро, уютно вяжет.
А из телевизора: "Джузеппе, я опять сгораю от любви к тебе!".