"А.Афанасьев. Зона N 3 - 2" - читать интересную книгу автора

земля чуть постанывала. Васька дивился тому, сколь живуч оказался старый
засранец. Похоже, нелегкой и долгой будет победа, но лагерный учитель в
черных очечках не обещал ничего другого, когда описывал будущее, заглядывая
в одному ему ведомую книгу судеб. Васька верил ему не разумом, сердцем.
Учитель так говорил: десять, двадцать, тридцать лет минуют, но явятся новые,
могучие свободные люди и задерут матушке-России обветшалый подол, вытряхнут
из гнилых складок коммунячью моль и прокатят по ней асфальтовый каток. В
свои двадцать пять лет Хохряков не сомневался, что доживет до светлых
времен.

Глава 6

Мсье Дюбуа встречали в Шереметьеве по высшему чину. Три серебристых
"мерса-континенталя", два джипа "чероки", набитые отборными боевиками,
небольшой мотоциклетный эскорт. Мустафа принял тучного француза в объятия
прямо с трапа. По русскому обычаю троекратно облобызались. От француза
воняло чесноком, из одной ноздри торчал пучок черных волос. А весь целиком
он напоминал глинобитную машину времен нашествия на Сиракузы.
- Рад тебя видеть, брат! - искренне сказал Донат Сергеевич. - Добро
пожаловать в Россию.
- О-о! - ответил мсье Дюбуа. - Еще не вечер, да?
По-русски он говорил без акцента, как на родном языке (знать бы еще,
какой язык у него родной), но чаще всего невпопад: в любом телешоу ему бы
цены не было. Иногда Мустафе казалось, что хитрый француз нарочно
придуривается, чтобы усыпить его бдительность, но это было не так. Стоило
заговорить о делах, как Дюбуа преображался, словесная дурь разом слетала с
него и в темных, веселых глазках загоралось то особенное любопытство, по
которому легко отличить толкового человека (вне наций, вне сословия) от
лоботряса. В крупном бизнесе нет ничего случайного, и уж тем более нет в нем
случайных людей. Тот, кто сумел сколотить состояние в пределах семизначных
цифр, уже тем самым доказал свое избранничество и неподвластность суду
обыкновенных смертных, хотя они только тем, кажется, и заняты, что пытаются
втиснуть его в рамки своих примитивных законов, созданных для самозащиты, и
это похоже на то, как если бы полевые мыши, обладай они разумом, попытались
загнать в свои норы вольного бродячего кота. Богач имеет право на маленькие
слабости, может нести ахинею, раздавать деньги сиротам, пить горькую, но в
момент, когда открывается истина, внятная лишь посвященным, он становится
холодным и твердым, как стальной клинок, летящий в человеческое сердце.
В Москву не завернули, с ревом клаксонов и милицейскими мигалками
домчали проселком до небольшой взлетной площадки, где поджидал личный
вертолет Большакова. Донат Сергеевич благосклонно принял рапорт у
синеглазого подполковника ВВС. Представил его гостю.
- Наш лучший пилот. Герой Афгана. Зовут Валентином. Мигом доставит куда
надо.
- О-о! - воскликнул мсье Дюбуа. - Афганистан. Чечня. Горячая точка.
Калинка-малинка! Чудесно!
Подполковник разглядывал француза с непонятной, чуть брезгливой
улыбкой, и Мустафа принял это на заметку.
Взяли курс на Сергиев Посад. Мсье Дюбуа ничему не удивлялся, ни о чем
не спрашивал. Он был лет на двадцать моложе Большакова (немного за сорок),