"Анатолий Афанасьев. Командировка (Роман)" - читать интересную книгу автора

этого не понимает, потому что живет по своим законам. Ее бедный умишко
бьется в тисках безумия, как галчонок в клетке. Птички все на веточке,
лишь я, бедняжка, в клеточке. При этом она лечит людей, растит дочку
Леночку, мужественно пытается быть, как все, - здравомыслящей и
счастливой".
На службу я не пошел, позвонил Владлену Осиповичу и наврал, что
нагрянули родственники из Саратова. Перегудов, кстати, любит отпускать
подчиненных на день-два своей властью, это дает ему ощущение реального
превосходства.
Был четверг, нечетное число - у Наташи утренний прием. Побрившись и
приняв душ, я побрел в поликлинику. У ее кабинета три человека - я занял
очередь, сел. Надо бы поймать момент, когда она останется одна, когда
медсестра отлучится. Иначе что же.
Я ждал. На сердце было тихо и пусто. Март шуршал в окна поликлиники
первой капелью Ранняя весна в этом году.
Сестра выходила и возвращалась, бросая быстрые взгляды на сидящих.
Когда она выскочила в очередной раз с кипой медицинских карточек, я догнал
ее В коридоре:
- Девушка, передайте, пожалуйста, Наталье Олеговне, ее муж ждет.
- Хорошо, - не удивилась, бровью не повела.
Наташа вышла из кабинета, заметила меня, свернула по коридору направо,
торопясь и не оглядываясь.
Все во мне перевернулось от радости. Как это я жил прежде без нее?
У кабинета главного врача - предбанник, стоят стулья у стен и огромный
пыльный фикус под окном.
Около фикуса мы и встретились.
Матовый овал бледного лица, речное течение взгляда, мальчишеская
улыбка, на груди болтается фонендоскоп - как я мог жить без нее?
- Натали, ты сумасшедшая. Я тебе зто прямо говорю, как специалист.
- С сумасшедшими обращаются бережно, - металлический голос с привкусом
лесных шорохов.
- Я буду бережно. Талка, неужели ты не видишь, как мне плохо?
- Витя, я на работе. Поговорим после... А ты почему прогуливаешь?
Я потянулся и чмокнул ее в щеку, уловив запах лекарств. Засмеялась,
моргает, словно ничего у нас и не случилось. Каждое ее моргание люблю.
Пьяный я стоял возле фикуса, шальной, молодой, совсем на свете не
погулявший. Ни дня.
- Тала, ты не будешь больше меня бросать?
- Ну, не буду. Я пойду, Витенька, ждут.
- Скажи что-нибудь обнадеживающее.
- Я люблю тебя, прямо беда. Ой! - целоваться не решилась, удрала к
своим больным.
Когда я вышел на улицу, март плясал во мне. Долго мы живем, а
вспомнить, честно говоря, почти нечего. Так - обрывки какие-то, любопытные
случаи. И еще такие вот минуты, если они у кого бывали, - как огненные
столбы за спиной ..
О многом хотел бы я поговорить с Натальей Олеговной, порассуждать,
поделиться наблюдениями, да все как-то не выходило. Видимо, время не
пришло для отвлеченных разговоров. Некогда было.
Я хотел ей себя открыть, свой взгляд на вещи, на мир, так и тянуло меня