"Анатолий Афанасьев. Командировка (Роман)" - читать интересную книгу автора

Значит, избегала говорить со мной, опасалась, что я заставлю ее немедленно
явиться для объяснений. Вот уж точно сказано - гром с ясного неба. Ее
исчезновение, и именно после нашего телефонного разговора, полного ласки и
нетерпения, было столь нереально, что его можно было объяснить только
какой-то умственной патологией. На этот раз подобное объяснение не
принесло облегчения, более того, ее сумасшествие, как заразная болезнь,
передалось и мне. В субботу с утра я поехал к своему приятелю Мише
Воронову, соучастнику многих отроческих безумств; с ним мы пробыли весь
день, поссорились, я наговорил ему столько обидного вздора, сколько может
выдумать лишь не отвечающий за себя человек.
По дороге домой, в метро, я начал приставать к молоденькой девушке,
видимо приезжей, абитуриентке, потому что вся сумка у нее была набита
учебниками. Она слушала мои заунывные предложения с ужасом в глазах, но,
наверное, посчитала, что в Москве так принято знакомиться. Иначе ночевать
бы мне в милиции.
К утру в воскресенье, после ночи бреда, боль из левой руки
переместилась обратно в плечо, спустилась кованым обручем в грудь и
стеснила дыхание.
Я лежал на спине и ловил открытым ртом воздух, который еле-еле
просачивался к верхушкам легких.
Как назло, телефон звонил беспрерывно - в этот день со мной решили
дружески поболтать даже те, кто, как я думал, давно забыл мое имя.
Каждый раз я снимал трубку с замиранием сердца, а услышав не ее голос,
извинялся, говорил, что болен, идет врачебный консилиум, и нажимал на
рычаг. Целый день я с мазохистским рвением перемалывал наш прощальный
разговор с Натальей, уверял себя, что, слава богу, это конец, продолжения
быть не может, если я прощу ей такое издевательство, то буду самым
ничтожным человеком, мокрицей, тлей, проще уж мне влезть на крышу и
сигануть вниз головой с шестнадцатого этажа. Я говорил себе, что имел
несчастье полюбить пустую, развратную женщину, и это случилось потому, что
сам я подонок.
На самом донышке моей души, где-то под ребрами, таилась еще маленькая
надежда: вот объявится Наташа и вдруг все неожиданно и хорошо разъяснится.
Дешевый самообман - кроме несчастного случая, никакого устроившего бы меня
объяснения быть не могло. Я бы хотел, конечно, чтобы она попала под
машину, только вряд ли она попадет. (Сейчас припомнил любопытную деталь:
утром в субботу, когда ехал к Мише Воронову, я ослеп, не совсем ослеп,
както ориентировался, но не видел лиц, станций метро, газетных строчек,
ничего.)
Наталья Олеговна позвонила в воскресенье около девяти вечера.
- Здравствуй, милый! - тусклый голос, усталый.
Вернулась.
- Здравствуй, родная! - Я с огромным трудом высасывал остатки кислорода
из комнаты.
- Я сейчас прибегу к тебе.
- Не стоит, у меня гости.
- Кто, Витенька?
- Родственники. Дядя, две тети - все собрались.
Ты где была?
Она поперхнулась чем-то.