"Элизабет Адлер. Бремя прошлого" - читать интересную книгу автора

Отец разразился смехом при мысли о том, что теперь он достиг вершины,
могущественный, богатейший среди многих, женатый на женщине, не уступающей в
снобизме их женам, и имеющий дочь, на которую он мог расточать свою любовь и
деньги.
И все же когда Шэннон спрашивала его об их ирландских предках, Боб
Киффи замыкался, как устрица в раковину. Однажды он пообещал ей рассказать
все, когда она будет постарше.
Шэннон росла отгороженной от реального мира деньгами и респектабельными
частными школами. Летние каникулы она проводила в компании скучавших
взрослых на средиземноморских яхтах, а зимние - в обществе таких же взрослых
на виллах острова Барбадос. Лучшим временем года были несколько недель в
летнем лагере, в компании сверстниц, где можно было вволю побегать и
поболтать о мальчишках.
Шли годы. Зубы ее выпрямились, шишки на коленях исчезли, ноги стали
длинными и гладкими, а тело гибким. Только пострадавший от падения с пони
нос оставался все таким же, несмотря на требования Баффи обратиться к
хирургам. У нее была прекрасная фигура. Однако волосы были по-прежнему
огненно-рыжими, и по-прежнему веснушки отравляли ей жизнь. В ее серых
бездонных глазах отражалась вся ее душа, и каждый мог прочитать в них ее
тайные чувства. Это огорчало Шэннон.
Ей было четырнадцать лет, когда она впервые увидела отца в обществе
любовницы. В этот день она с двумя подружками смылась с уроков в бостонской
школе; они зашли в магазин что-то купить и затем направились выпить чаю в
"Ритц-Карлтон". Там она и увидела его с хорошенькой, довольно молодой
женщиной. У нее были темные волосы и бледная кожа, и он держал под столом ее
руку в своей. Шэннон почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Занятые
друг другом, они ее не заметили. Она увидела, как отец нежно провел пальцем
по щеке своей спутницы, коснулся ее полных губ, и она, задержав на мгновение
руку отца, поцеловала ее. Шэннон отвернулась и убежала, а за нею и подруги.
- Что ты переживаешь? - успокаивали они ее. - Так делают все мужчины!
Позднее отец заметил, что с Шэннон что-то происходило, она не могла
посмотреть ему в глаза. В конце концов, девочка рассказала ему об увиденном.
Он сердито походил взад и вперед по обюссонскому ковру библиотеки в особняке
на Пятой авеню и обратился к ней с почти умоляющим взглядом:
- Я думал, что ты еще слишком молода, чтобы понимать такие вещи, но,
оказывается, это не так. Ты все поняла. Я не буду просить у тебя прощения,
потому что ты моя дочь, а не жена. Все, что я могу, это просить тебя забыть
об этом в надежде на то, что ты простишь меня, когда станешь взрослой и
будешь лучше знать жизнь. И запомни, дочка, никогда не верь мужчине.
Позднее, на вечере в ее честь, кружась в очередном танце с Уилом,
Шэннон на секунду встретилась взглядом с отцом, одиноко стоявшим в стороне
от гостей, и увидела, как оживилось его лицо и как он направился к ней через
толпу смеявшихся гостей.
- Не подаришь ли один танец своему старому папе? - спросил он Шэннон.
Глаза его были полны любви, и она потянулась в его объятия, легкая и нежная,
как эльф. Он смотрел на ее веснушки, очень шедшие к отличавшим всех Киффи
рыжим волосам, на мягкие, полные, как у матери, улыбавшиеся губы и
унаследованные от далеких предков широко расставленные серые глаза.
- Спасибо, папочка, за чудесный вечер, - прошептала Шэннон, прижавшись
головой к груди отца.