"Элизабет Адлер. Удача - это женщина " - читать интересную книгу автора

безупречными полосатыми брюками.
- Я поговорю с тобой утром, - напутствовал Гормен дочь тихим голосом,
но от его тона она похолодела с ног до головы.
В тот вечер Фрэнси в первый раз поняла, что отец не любит ее.
"Ненависть" - пожалуй, слишком сильное слово, чтобы описать отношение
Гормена Хэррисона к собственной дочери. Для него она попросту не
существовала. Больше всего на свете он желал заполучить сына, поэтому все
свои силы, энергию и мечты он сосредоточил на воспитании маленького Гарри,
чтобы со временем сделать из него достойного главу Торгового и
сберегательного банка Хэррисонов, так же как и множества других
принадлежавших Хэррисонам предприятий, которые позволяли вести роскошную
жизнь всему семейству и пополняли постоянно увеличивающееся состояние.
Гормен постоянно подчеркивал, что его отец происходил из старинного
рода первых переселенцев из Филадельфии, а прадед его матери прибыл в
Америку на борту корабля "Мейфлауэр". К сожалению, все его рассуждения были
слишком далеки от правды. Правда, его отец, Ллойд Хэррисон, и в самом деле
являлся выходцем из семьи эмигрантов, прибывших в Америку из Англии, то есть
считался янки, но аристократизмом не отличался. Ллойд был всего-навсего
странствующим торговцем, целью в жизни имевшим сорвать легкий заработок,
неважно какими средствами, и ублажить любую смазливую бабенку, польстившуюся
на его внешность и решительную манеру обращения.
Ллойд приехал в Сан-Франциско, город палаток и хижин, имея в кармане
двадцать тысяч долларов, которые он заработал, продавая поселенцам на Диком
Западе огнестрельное оружие и патроны к нему. Довольно быстро он направил
свои таланты на золотодобытчиков, действуя ловко и не брезгуя ничем: он
продавал, закладывал, перепродавал золотоносные участки и золотой песок, а
также торговал всем, чем придется, начиная от полотняных палаток, ломов,
лопат, сахара и чая и кончая виски, оборудованием для многочисленных баров и
пружинами для металлических кроватей, пользовавшимися большим спросом в
борделях.
Иногда он брал плату наличными, а иногда и акциями местных
золотодобывающих компаний, которые в те времена почти ничего не стоили. Со
временем именно эти акции сделали его богатым человеком. Будучи натурой
легковесной и подвижной, Ллойд никогда особенно за акции золотодобытчиков не
держался, и когда они поднялись в цене до тысячи долларов за штуку, он их
запродал, а на вырученные средства приобрел крупные земельные владения в
окрестностях тогда еще ничтожного городишки. Однако Сан-Франциско начал
бурно развиваться, и тогда Ллойд, поделив купленную совершенно бесплодную
землю на участки, стал распродавать их по отдельности, и каждый участок
стоил теперь целого состояния. Таким образом, хотя сам Ллойд Хэррисон ни
разу в жизни не прикоснулся ни к лому, ни к лопате, без которых не обходится
ни один старатель, он, тем не менее, ухитрялся превращать в золото все, что
находилось в пределах досягаемости его цепких рук. Восемнадцатикаратовые
слитки один за другим обретали покой в его сейфе в Калифорнийском банке.
Уже через два года Ллойд стал миллионером, а через пять лет -
мультимиллионером, но по-прежнему он предпочитал атмосферу палаточных
городков золотоискателей уже появлявшимся фешенебельным салонам быстро
растущего Сан-Франциско.
Однажды, по совершеннейшей случайности, он оказался владельцем
значительной партии модных платьев и шляпок с перьями, доставленных