"Алесь Адамович. Немой" - читать интересную книгу автора

раз слово "вдруг" и его синонимы встречаются на одной странице у различных
авторов, сколь часто время - жизнь спотыкается на бегу. В прозе Пушкина
подчеркнутые красным фломастером слова мелькают лищь изредка, как
километровые столбы. У Толстого почаще, но в той же ритмической
последовательности. И вдруг запылали страницы!-Это роман Достоевского.
Ну, а если саму жизнь можно было бы вот так разметить, собственную или
чью-то? Сколько раз "вдруг" в течение дня? Повороты, рывки, неожиданные
события. Ну, а если существование, как у Франца с Полиной, когда
неожиданностью не является уже и смерть? Она- повседневность, исчезла грань,
граница между жизнью, бытием и небытием.
В Озаричском лагере само время остановилось: казалось, ничего уже не
может произойти. Умрешь-так какое же это событие?
Раз в несколько суток из ямы под корнями дуба, по краям которой грязная
наледь (будто и дыхание уже нечастое), выползало неправдоподобное существо,
судя по одежде и торчащим из-под платка клочьям волос, женщина, не сразу
распрямлялась, какое-то время опираясь обеими руками о дерево. Потом,
перебирая ими по стволу, выпрямлялась и, наконец оттолкнувшись, начинала
двигаться... бегом. Но только пять - десять шагов и тут же падала: ноги не
поспевали за телом. И все начиналось сначала. Лицо... В лицо, в глаза лучше
не будем заглядывать. Пощадим Полину.
И не станем заглядывать в нору, где безвылазно уже лежит тот, кто
был Францем.
Но уже по-весеннему светит солнце. И какие-то звуки стали доноситься по
утрам в этот мертвый лес с той стороны, откуда оно поднимается. Люди,
которые двигались и жили вне лагеря, маячили на вышках, делались все
беспокойнее и задумчивее. Но не будем и в эти лица заглядывать-что нам до
них? Мало они что ли ненависти уже получили за все? Что тут наша запоздалая
капля может изменить? Да и нужна ли она?
И вдруг что-то произошло в мире, из которого, казалось, навсегда ушло
оно, великое ВДРУГ. Полина кое-как доползла до грязной площадки вблизи
ворот, увидела привычную толпу из одних женщин, приготовилась ждать,
надеяться на чудо появления хлеба, как напрасно ждала несколько последних
дней. Но что это, куда все так напряженно и безуйно смотрят? ГлянуЛа и она,
ничего не поняла: ворота распахнуты и н и одного охранника вокруг! Тишина
невероятная.
Люди как будто увидели кого-то там, за воротами, на уходящей в лесную
даль грязной дороге, - закричали и побежали. Путаясь в собственных ногах,
шатаясь, некоторые бабы падали и подняться не в состоянии были. Это был
странный бег, как во сне, когда сердце выскакивает от быстрых ударов, а ноги
еле-еле двигаются. Если бы Полина оглянулась, она увидела бы, что другие
бегут назад, в свой лес, к оставленным там детям, близким. Но таких было не
много. Остальные не помнили в этот миг ничего и лишь видели распахнутые
ворота. И даже, когда раздались первые взрывы на дороге, на поляне (бежали,
рассыпавшись широко), не остановились. Ничего не понимали, а потом раздались
крики: "Ми-ины! Люди, ми-ины!"
И тут рвануло возле Полины, не под ней, а под впереди бегущим
стариком, - смрадом и огнем полоснуло по глазам, по лицу. Зажав лицо
ладонями, упала в грязь. И позвала:
- Мама!
Вспомнила и неслышно сказала: