"Алесь Адамович. Немой" - читать интересную книгу автора

которой Франц и знаком вроде бы, но и не знает совершенно. А потому невольно
ищет аналогии с тем, что уже было. И что было бы, могло быть, если бы это в
Германии происходило. Когда прозвучала во дворе автоматная очередь и
завизжал пес, а Франц еще только приподнял хитро сделанную стенку, чтобы
заползти в свой "пенал" (или гроб - называй, как тебе больше нравится), ему
показалось, что все вернулось к тому моменту, когда из дома, потом
сгоревшего на этом самом месте, вот так же уползал в нору. С Полиной, со
старухой. Тогда было ощущение обвала, катастрофы, но разве мог предположить,
какие еще испытания ждут? Его и еле знакомую тогда девушку. Но это была
война, все думалось, все надеялись: вот закончится война! только бы
кончилась и остаться живым вместе с близкими твоими! Она позади, война,- для
всех, кроме Франца. Даже для рухнувшей Германии и, если живы, для
родителей-закончилась. Как бы там теперь ни было, какая-то определенность
наступила. У Франца именно этого нет, определенности. Своя жизнь оборвалась,
а та, которой он живет, - лишь примеривание к чужой, натужное старание
удержаться на плаву, не пойти ко дну. Держится игрой случая да еще волей
этой поразительной девушки-женщины, которая встретилась ему на пути. Но лишь
до того момента, как узнают, что никакой он не немой, а немец. Тотчас Полину
с детьми и его отнимут ДРУГ У друга, а дальше - какая разница, какую судьбу
предпишут ему здешние законы, порядки? В лагерь ли, в Германию ли? Но у него
есть и в Германии семья: отец, мать, сестры. Остаться навсегда здесь -
потерять их. Если уже не потерял. Старый Кучера показывал ему журнал с
фотографиями: что осталось от немецкого Дрездена и японского города
Хиросима. Черные руины, пустыня.
О чем же они так сердито, даже грозно беседуют со стариком, если не
ради Франца прибыли? Чего-то ищут: слышно, как топают по потолку, над
головой. Что, тех самых беглых полицаев, дезертиров разыскивают?
Были минуты, когда Францу все-таки хотелось, чтобы его нашли, и
кончилась бы неопределенность, неприкаянность. То, что мучило все время, в
эти минуты стало невыносимо: он оторван от Фатерланда, но и эта страна - что
он для нее или она для него? Да, Полина, дети - вот-вот встреча со вторым
ребенком-но, оказывается, даже этого мало человеку. И не только
какому-нибудь индусу: там, если изгнан из касты (читал про это) - ложись и
помирай! Тебя нет, повис над пустотой. Умирают, тихо, безропотно.
Понимал: вызревает мысль, предательская по отношению к Полине, к
собственным детям, но что может человек, если любой его шаг навстречу
собственным чувствам,- уже предательство. Тогда, в первой норе, прятался
предатель Германии, фюрера. В этом пенале-гробу затаился некто, готовый
собственных детей предать. Но вдруг так захотелось ему оказаться, пусть за
колючей проволокой, но со всеми вместе. С немцами. С теми, кого еще недавно
страшился больше всего на свете. Но все переменилось: они в плену, они
страдают, погибают от болезней, голода. И все равно счастливей его. У них
есть надежда вернуться в Гер................................................
............................................................................
..........................................................
зопилой, потом перевели к распиловочному станку. Работа нелегкая, но
ему очень нравился запах работы: хвойные опилки, мазут. Не был бы то немец.
Сюрприз: на лесопилке и еще немцы есть, работают, недалеко лагерь
военнопленных расположен. Вот это новость так новость! Франц даже не ожидал,
что это его так взволнует, когда услышал впервые немецкую речь и увидел