"Алесь Адамович. Немой" - читать интересную книгу автора

по старенькому приемнику), читал газеты. Хоть бы одним глазом заглянуть
туда, где остались его немецкие близкие. Все резче друг о друге
высказываются вчерашние союзники, а Германия в руинах. Нищета и злоба. Все,
как было перед войной. Хотя людям столько лет еще надо, чтобы выбраться из
развалин, из вражды минувшей войны. В газетках небольшого формата с грязной
печатью, которые тут никто не читает, а используют на курево, Франц напрасно
искал что-либо про Дрезден. В них больше про американцев. Все выглядело так,
будто не с Германией русские воевали, а с американцами. И теперь надо
освободить немецкий народ от западных плутократов: ну, совсем как о
Версальском договоре писали перед войной. Новая схватка, уже между
победителями, вот-вот вспыхнет. Хотя еще пленные домой не добрались. А Франц
и вообще неизвестно когда и как сможет попасть в Германию. После еще одной
войны?..
А тем временем они с Полиной и с детьми обживались на новом месте. По
вечерам и рано утречком Франц мастерил-столярничал в доме Коляды, который
теперь и их дом, Полина поделила обязанности с хозяйкой: та присматривала,
насколько в силах была, за детьми, Полина хлопотала на кухне, в огороде. В
местах старых вырубок подготовили огнем и топором, разделали делянку
(круглое слово: "лядо"!) - под просо. Франц вдруг ощутил вкус к такому
именно хозяйствованию, первобытному, а по определению Полины-"дикарскому".
Поглядели бы мутти и фатер на своего сына: босой, в черных от сажи армейских
галифе, торс, как у африканца, и весь в грязных подтеках пота, впрягшись в
немыслимую борону- всего лишь обожженная вершинка ели, суковатый еж, -
таскал ее сучьями вперед из конца в конец поляны, вздирая покрытую пеплом
землю. Полина прибегала к нему с обедом (соленые огурцы и грибы, рыба,
картошка, хлеб), как же она хлопотала возле бедного своего, как она считала,
каторжника. И не верила, что белозубая "негритянская" счастливая улыбка -
это всерьез, что такая работа может кому-то нравиться. А Франц и впрямь
испытывал незнакомое прежде чувство полноты жизни. Пытался объяснить жене:
именно так, именно голыми руками один на один с природой, и вот, пожалуйста,
не пропали бы с Полиной и детьми - без всякого государства, без всякой
власти. Вот увидишь, вырастет просо, каша будет, разваристая - ложку
проглотишь! Глупости, фантазии, но это Франц, не зря она любит его, никого
другого рядом с собой представить не может. Но на всякий случай говорила:
- Знаю, почему тебе хочется без людей, в диком лесу жить. С такой
женкой - ни себе, ни людям показать!
И привычно держится рукой за щеку. Левый глаз у Полины, немного
слипшийся, видит, но все равно не как у людей. Франц не спорит, просто
смотрит, но так, что вспыхивающая румянцем Полина смело убирает руку.
- А, как хочешь! Какая есть, такая есть! - говорит с притворным
безразличием, а в глазах все равно близкие слезы.


18


Увидел Франца я впервые, всю его немалую семью на партизанской встрече
в лесу близ деревни Зубаревичи. Это были уже хрущевские 60-е, такие встречи
сделались разрешенными, регулярными, обычно 9 Мая. "Романтики сталинизма", а
именно так хочется назвать многих партизан этого времени, приняли из рук