"Чинуа Ачебе. Стрела бога" - читать интересную книгу автора

своем преклонном возрасте силу барабанить с таким неистовством. Только
взобраться на иколо - и то было настоящим подвигом даже для человека вдвое
моложе его. Те, кто находился поближе, окружили барабан и с восхищением
смотрели вверх на старика-барабанщика. Какой-то мужчина, как видно его
хороший знакомый, выкрикнул ему слова приветствия. Тот откликнулся: "Под
знакомую музыку и старуха спляшет!" В толпе рассмеялись.
Иколо был сделан в незапамятные времена из гигантского дерева ироко
прямо там, где его повалили. Иколо был так же стар, как сам Улу, по чьему
приказу срубили это дерево и выдолбили его ствол, чтобы получился барабан. С
тех пор иколо находился все на том же месте и в зной, и в дождь. Его
украшали вырезанные по бокам фигуры людей и питонов, а с одной стороны в
дереве были вырублены ступеньки; без них барабанщик не смог бы взобраться
наверх, чтобы бить в барабан. Когда иколо говорил голосом войны, его
украшали черепами, добытыми в прошлых войнах. Но сейчас он пел о мире.
Из святилища Улу донеслись три удара огене. Иколо отозвался на эти
звуки и рассыпался в нескончаемых похвалах божеству. Одновременно с этим
посланцы Эзеулу принялись расчищать центр базарной площади. Хотя каждый из
них был вооружен пальмовой ветвью, которой орудовал как хлыстом, дело это
оказалось нелегким. Толпа была возбуждена, и посланцам пришлось применить
силу, чтобы освободить небольшое пространство посередине базарной площади. С
этой центральной позиции они, неистово размахивая своими хлыстами, начали
оттеснять людей к краям, пока зрители не образовали плотный широкий круг.
Больше всего хлопот доставляли женщины со своими тыквенными листьями, потому
что все они старались занять место впереди. Мужчинам незачем было
протискиваться вперед, и они поэтому составляли наружную часть людского
кольца.
Снова послышался удар огене. Иколо начал приветствовать верховного
жреца. Женщины махали связками листьев из стороны в сторону у себя перед
лицом, бормоча молитвы Улу - богу убивающему и спасающему.
Появление Эзеулу толпа встретила громким приветственным ревом, который,
вероятно, был слышен во всех окрестных деревнях. Жрец бросился вперед, резко
остановился и повернулся к иколо.
- Продолжай! - воскликнул он. - Эзеулу слышит тебя. - Затем он согнулся
и, протанцевав три-четыре шага, опять выпрямился.
От пояса до колен его покрывали закопченные волокна пальмы рафии. Вся
левая сторона тела ото лба до пальцев ноги была густо намазана белым мелом.
Голову его обвивала полоска кожи с орлиным пером, наклоненным назад. В
правой руке он держал жезл Нне офо, считающийся прародителем всех жезлов -
символов власти в Умуаро, а в левой руке сжимал длинный железный жезл,
который дрожал и гремел, когда он вонзал его острием в землю. Эзеулу сделал
несколько больших шагов, замирая на миг после каждого шага. Затем вновь
ринулся вперед, как будто навстречу другу, которого увидел в пустом
пространстве перед собой; вытянув руку, он махнул жезлом влево и вправо. И
зрители, стоявшие достаточно близко, услышали, как жезл Эзеулу ударяется о
другой, невидимый. Это заставило многих в ужасе отпрянуть перед жрецом и
незримыми существами вокруг него.
Приближаясь к центру базарной площади, Эзеулу изображал, как впервые
явился Улу и как каждый из четырех дней недели ставил препятствия на пути у
его жреца.
- В незапамятные времена, - рассказывал он, - когда ящерицы еще не