"Ильдар Абузяров. Мексиканские рассказы для писателей" - читать интересную книгу автора

погранично-пижамной ситуации, Андре.
Тут уж Родригио приходится подбирать нужные слова о любви самому -
потому что я пас. И еще эта ее вздернутая в яростном недоумении бровь. Ну
же, погладь ее большим пальцем, дружище, только и могу я дать совет
исподтишка.
- Если пришел заняться со мной любовью, - не дождавшись ответа
Родригио, восклицает Андре, - то давай снимай свои портки!
И это говорила ему она, его ненаглядная Андре, так похожая своей
красотой если уж не на непорочно зачавшую донну-мадонну, то наверняка на
непорочно зачавшую Бритни Спирс.
- Давай лучше поговорим, Андре, - смущенно предлагает Родригио, - мне
это сегодня больше по душе.
И нельзя сказать, что Родригио такой забывчивый - забыл, зачем пришел,
и нельзя подумать, что он, не заблудившись в стенах огромного дома,
запутался в своих мыслях и желаниях, когда увидел полуобнаженную Андре так
близко. Просто он очень засмущался: как и все влюбленные юноши, он,
оторвавшись от реальности, витал в облаках. И хотел затащить Андре вовсе не
в постель, а поближе к себе - то есть опять же на небеса. Ведь разве
влюбленные юноши не склонны идеализировать своих избранниц и романтизировать
отношения с ними? Хотя эти избранницы в конце, а иногда и вначале предлагают
свою постель. Которая такая белая-белая, пушистая-пушистая. И никак не
вяжется в голове Родригио с сексом. Отчего лицо Андре еще больше побледнело,
теперь уже от возмущения - мол, зачем тогда ты пришел?..
- Чтобы поговорить, - с ничего не понимающим видом дурачка произнес наш
герой.
И они проболтали всю ночь. Говорил в основном Родригио, пытаясь
все-таки объяснить, зачем он пришел, говорил неуклюже и часто повторяясь о
том, как они играли в футбол с Хорхито, и о том, как он однажды упал в лужу,
поскользнувшись на мяче, когда впервые увидел девочку в белом воскресном
платье, представляешь, Андре... Будто ей это интересно. Он говорил и
говорил, пока под самое утро совершенно изнеможенная и недовольная от
усталости Андре, некрасиво зевнув, не сказала:
- Какой же ты все-таки, Родригио, занудный.
- Но я вовсе не об этом хотел сказать... - спохватился было Родригио.
- Ничего не знаю, - сказала Андре. - Я буду спать, а ты лучше уходи
домой. - И повернулась к нему белой спиной.
Так Родриго не успел сказать самого главного - о своей любви, а может
быть, и не решился, не нашел нужных слов для Андре, как когда-то не нашел их
я для Урсолы.
Я не нахожу их и сейчас, чтобы передать через Родригио и Андре Урсоле.
И нельзя сказать, что у нас с Родригио страх перед белым листом, самим по
себе. Просто белый лист у нас ассоциируется с возмущенным бледным лицом
Урсолы-Андре. И с бледными стенами дома, откуда мы с ним хотели побыстрее
выбраться.
И прошу вас, не судите строго моего Родригио, как не судите строго и
меня самого за то, что я так долго тянул эту историю за нос, так и не
приведя ее к сексу. Когда Родриго тем утром выбрался на улицу, огромные
хлопья сырого весеннего снега обрушились ему ни с того ни с сего на голову.
Хлопья такие большие и белые - аж глаза заломило от этой белизны.
И, конечно, я тоже не мог этого не заметить. Потому что из-за перебоев