"Ахмедхан Абу-Бакар. Кубачинские рассказы" - читать интересную книгу автора

остановился, тень от него упала на поле - и курица насторожилась. Но было
поздно: орел бросился и всей тушей навалился на цыпленка, возившегося в
стороне от других. И все-таки наседка не растерялась! Она нахохлилась,
взъерошилась и бесстрашно кинулась на врага. Старый орел с цыпленком в
когтях словно окаменел. То ли он удивился наглости курицы, то ли поджидал,
чтобы схватить и ее. Но не тут-то было! С неистовым кудахтаньем, рассыпав
веером перья на шее, хохлатка наскакивала на хищника, и тот, не имея сил
защищаться, вынужден был выпустить добычу. Желтый пушистый комочек, пища и
кувыркаясь, помчался к свои братьям, а курица, гордая победой, грозно
взглянула на орла - не смей, мол, нападать на моих цыплят, коли тебе жизнь
дорога! - и ушла, уводя выводок.
А старик-орел все еще сидел неподвижно, словно уже не осталось в нем ни
капли сил. Старый мастер подошел к нему. Орел попытался взлететь, захлопал
крыльями, запрыгал, перекувырнулся - и замер, тяжело дыша, разинув клюв.
Человек подсел к птице, погладил ее по спине, заглянул в подернутые мутной
пленкой глаза.
Видно, орлу трудно дышалось на земле, словно здесь было меньше воздуха,
чем в этой прозрачной высоте, с которой он всю жизнь бесстрашно дружил и
которой теперь был лишен. Слегка пошевеливая крылами, орел глядел, не мигая,
на сидящего рядом человека. Рассмотрев его лапы, старый мастер понял, почему
они не удержали не только куропатку, но даже и цыпленка. Когти притупились и
как-то срослись, стали похожими на утиные лапы...
- Да, дружище, мы с тобой старики,- грустя и вдохновляясь своей
грустью, заговорил Уста-Хабиб. - И стоит ли жить, когда любая курица может
нас одолеть? Было время, когда я и барсов смежных побеждал вон в том ущелье!
Не говорю уж о коварном черном волке, что бросился однажды на меня зимой в
Апраку! Старик, послушай, пойдем ко мне, я угощу тебя как гостя лучшим
мясом - мой внук вчера зарезал баранчика. Пошли, дружище, в дом, пошли!
Поверь - добра тебе желаю...
Орел встрепенулся, у него вырвалось из груди некое подобие клекота, но
подняться он не смог. Конечно, вряд ли его неудачную попытку взлететь надо
было истолковать, как знак того, что приглашение Уста-Хабиба принято, но тем
не менее старый мастер взял орла на руки и направился к сакле. Там, отрезав
кусок от туши барана, человек положил угощение перед птицей: "Ешь, старик,
ешь... Да будет тебе эта пища впрок, я же знаю, что ты голоден!" Но орел не
прикоснулся к мясу. Голоден был орел, но к дару человека остался равнодушен.
"Ну что же, не стану тебя неволить, - сказал Уста-Хабиб. - Я тебя понимаю,
старик, и сочувствую тебе".
Снова шел Уста-Хабиб к мшистым скалам. Взобрался на них, положил орла,
рядом - кусок мяса, а сам спустился и спрятался за камень, чтобы снова
наблюдать за птицей.
Орел сидел неподвижно, будто дремал. Шло время... И вдруг он
встряхнулся, подобрал обвисшие крылья и гордо вскинул голову. Высоко над
ущельем Хиндах, разрезая мощными крыльями синеву неба, легко и свободно
парил молодой орел! Какая же это сила и красота - молодость! Старик-орел,
будто вспомнив что-то, взмахнул своими просвечивающими крыльями и с
неимоверным трудом поднялся в воздух, тяжело повис над ущельем. Еще два-три
отчаянных взмаха - и старая гордая птица почти уже приблизилась к молодой...
Но что это? Будто обняв себя крыльями, старик-орел вновь летит вниз головой
туда, в глубину ущелья. Неужели за повой добычей?! Мастер, напряженно