"Сергей Абрамов. Стена (Авт.сб. "Требуется чудо")" - читать интересную книгу автора

Сенька подставил ладонь: _тишина_ ощутимо легла на нее, потекла между
пальцами, холодила. Облизнул губы: вкус у _тишины_ был мятный, с
горчинкой, колющий - как у всесоюзно известных лечебных конфет "Холодок".
А на других лентах смирно ехали другие знакомцы Семена - милые и
немилые соседи по дому, _содворники_, если можно так выразиться. Вон -
чета артистов-эстрадников из первого подъезда. Вон - братья-близнецы Мишка
и Гришка, работяги с "Серпа и молота" - из двенадцатого. Вон - вся семья
Подшиваловых, папа-писатель, мама-художница, дети-вундеркинды, дед -
ветеран войны - из третьего. Вон - полковник из пятого подъезда, тоже с
женой, она у него завклубом где-то работает. А дальше, дальше плыли в
спокойствии чинном прочие жители родного Сенькиного дома, плыли, скрываясь
в тумане, будто всех их подхватил и понес куда-то гигантский конвейер - то
ли на склад готовой продукции, то ли на доработку - кому, значит, гайку
довинтить, кому резьбу нарезать, кому шарики с роликами перемешать.
Интересное кино получается: все с семьями, все, как в стихах, с
любимыми не расстаются, а он один, без Ирки! И Алевтина без своего
благоверного. Почему такая несправедливость?
Оглянулся Сенька - вот тебе и раз! Позади, в нижнем ярусе, едут двумя
сизыми голубками его Ирка и Алевтинин очкастый, сидят рядышком, хорошо еще
- тишина близкому контакту мешает! Как это они вместе, они ж не знакомы?..
Хотел было Сенька возмутиться как следует, встать с треклятого стула,
спрыгнуть на нижний ярус, физически разобраться в неестественной ситуации,
но кто-то _внутри_ словно бы произнес - спокойно так: не шебуршись
понапрасну, Семен, не трать пока силы, пустое все это, ненастоящее, не
стоящее внимания. А где стоящее, поинтересовался тогда Семен. И тот,
внутри, ответил: впереди.


И успокоился Сенька во сне, перевернулся с боку на бок, ладошку под
щеку удобно положил.


А туман впереди рассеивался, и стало видно, что все транспортеры
стекаются к огромной площади, похожей на Манежную, стулья с лент
неизвестным образом сближаются, выстраиваются в ряды, будто ожидается
интересный концерт на свежем воздухе. Сенькин стул тоже съехал в
соответствующий ряд, прочно встал - справа Алевтина Олеговна концерта
ждет, слева - пенсионер Коновалов.
Какой же концерт в такой _тишине_, удивился Сенька, да и сцены никакой
не видать...
Но тут впереди возник репродуктор-великан, повис над толпой на ажурной
стальной конструкции, похожей на пролет моста, кто-то сказал из
репродуктора мерзким фальцетом:
- Раз, два, три, четыре, пять - проверка слуха... И после секундной
паузы приятный, хотя и с некоторой хрипотцой, бас произнес непонятный
текст:
- Все, что с вами произойдет, - с вами давно произошло. Все, что
случится, - случилось не сегодня и не вчера. То, что строили, - строили
сами, никто не помогал и никто не мешал. А не нравится - пеняйте на себя.
Впрочем... - тут бас замолк, а мерзкий фальцет вставил свое, явственно