"Сергей Абрамов. Время его учеников (Авт.сб. "Канатоходцы")" - читать интересную книгу автора

отваги человек. Мы ему тогда твердили: уходи, Стас, все равно деревня
"засвечена". А он: погодим маленько, может, и выкрутимся. Мол, я у
гитлеровцев на хорошем счету, кое-какая вера ко мне у них есть. Вот и
погодил...
- Убили? - подался вперед Димка.
- Повесили. Как раз в октябре сорок второго. Его и еще пятерых.
- А вы куда смотрели? - Голос Димки даже сорвался от возмущения.
Председатель покачал головой:
- Не горячись, парень. Мы не смотрели, мы дрались. Да только мало нас
было в то время. Основные силы отряда ушли в район Черноборья на
соединение с отрядом Панкратова. А здесь остался обоз и взвод охранения -
двадцать девять бойцов во главе вон с ним. - Он кивнул на Старкова,
помолчал немного, покусал губы - разволновался, вспоминая. - Обоз они
потом привели в Черноборье. Да только вместо двадцати девяти бойцов пришли
одиннадцать. А пятерых привезли - раненых. Комиссара даже хотели на
Большую землю отправить: легкое ему прострелили да две пули из "шмайссера"
в ноге застряли. Только разве его отправишь? Уперся - и ни в какую.
Залатали потом, нашелся умелец. Не свербит к непогоде?
Старков потер ладонью грудь, улыбнулся:
- Все пули мимо нас, батя.
- Стало быть, не все. Не спасла тебя твоя поговорочка.
- Да разве это пули? Так, пчелки... Жив я, батя, и жить до-олго
собираюсь.
- А сперва посмотреть хочешь на себя молодого?
Старков посерьезнел, сел прямо, руки на стол положил - так он лекции в
институте начинал читать: минут пять выдержит, посидит смирно, голос
ровный-ровный - не повысит, а потом забывает о роли мудрого педагога,
вскакивает, ерошит волосы, носится у доски - мальчишка мальчишкой.
- Нет, Петрович, не хочу, - тихо сказал он. - Не имею права.
- Парадокс времени? - усмехнулся председатель. - Слышал, как же.
- Не того парадокса я боюсь, Петрович... Я себя самого боюсь,
сегодняшнего, умного да опытного. Физика Старкова боюсь, кто наверняка не
даст комиссару Старкову сделать те ошибки, что были сделаны.
- А почему бы не поправить комиссара? Хотя нет, - председатель вспомнил
прочитанное за зиму, - не имеешь права: изменяя прошлое, невольно изменишь
будущее.
- Не то, Петрович, недопонял ты, или я не объяснил тебе суть опыта. Мы
не путешествуем в прошлое, в то прошлое, которое было у нас. Мы вроде бы
создаем его точную модель, копию, матрицу. Не знаю, как это получается, но
наш опыт никак не влияет на реальную жизнь. Мы в институте в испытательной
камере делали, например, такую штуку. Сажали в камеру белую мышь,
фиксировали ее там на определенный отрезок времени, а через сутки
восстанавливали в камере этот отрезок, умерщвляли ее, возвращались в свое
время - а она жива-живехонька.
- Может, не ту мышь убивали?
- Другой в камере не было. Этот эффект мы проверили сотни раз, он
неизменен. Поэтому и предположили, что наша установка дает возможность
вернуть не само время, а какую-то его вариацию, точную вариацию. И
реальную до мелочей: мышь-то все-таки в нашем опыте погибала.
- А если не мышь? Если человек?