"Федор Александрович Абрамов. Пути-перепутья ("Пряслины" #3) " - читать интересную книгу автора

скорей похоже на легенду, чем на житейскую историю, а легенде разве до
подробностей и до мелочей всяких?

4

Пинега под Шайволой не уже и не мельче, чем под Пекашином, но перевоза
нет, и Чугаретти увидел в этом еще одно подтверждение мудрости Худякова.
- Вот так, сказал он многозначительно. - Мало того, что он рекой от
начальства отгородился, дак еще и всю связь ликвидировал.
Однако связь была. Не успели они спуститься с крутого увала к воде, как
с той стороны, из-за острова, выскочила длинная узконосая осиновка с
белоголовым подростком, который, как выяснилось, уже с полчаса поджидал
Лукашина.
- К правленью-то дорогу без меня найдете? - спросил парень, когда они
переехали за реку. - А то бы мне за травой надо съездить.
- Мотай, сказал Чугаретти и вдруг страшно обиделся: - Да ты что,
понимаешь, Чугаретти не знаешь? Чей будешь?
- Ивана Канашева.
- Чувак! А за дорогой от вас кто проживает? Кого ты видишь каждое утро
из своего окошка в белых подштанниках?
Парень захохотал:
- Олексея Туголукова.
- Олексея Туголукова... - передразнил Чугаретти. - Шуряга мой. Где он
сейчас? На Богатке?
- Не, дома кабыть. Ногу порубал - к фершалице ходит.
Чугаретти пришел в восторг:
- Вот это да! Везуха! С моим шурягой можно кашу сварить.
Шайвола раскинулась на пологой зеленой горушке, примерно в полуверсте
от реки, и Лукашину с Чугаретти пришлось сперва идти лугом, на котором уже
стояли зароды, а затем полями.
Луг был небольшой, гектаров восемь от силы, и Лукашин спросил у
Чугаретти, есть ли еще домашние покосы у шайволян, то есть покосы возле
деревни.
- Нету. Всё тут. О, кабы у них были такие сена, к примеру, как у нас,
Худяков раздул бы кадило. А то у них за пятьдесят верст ехать надо, да и то
какие это сена - кот наплакал. Ну, Худяков нашел выход. Раньше у них сено
гужом добывали да зимой - чистый разор. Просто съедали лошади колхоз. А
Худяков пришел: "Не будем возить сено к скоту. Скот погоним к сену". Мой-от
шуряга круглый год живет на Богатке, телят кормит. Там у них дело
поставлено...
За лугом, при выходе с поля, Чугаретти свернул налево - шурин его жил в
нижнем конце деревни, - и Лукашин вздохнул с облегчением. Он любил ездить с
Чугаретти - не соскучишься, но сколько же можно - Худяков, Худяков...
День был теплый, безветренный, душно и сытно пахло нагретой на солнце
рожью, через которую шла дорога.
Рожь была неплохая, но и не лучше, чем у них в Пекашине. Капустник под
самой горушкой тоже не удивил Лукашина - кочаны как кочаны, - а вот деревня
его поразила.
Ни одного заколоченного дома (по крайней мере в середке, которой он
проходил), а главное, и жилые-то дома выглядят как-то иначе, чем в других