"Дэниел Абрахам. Предательство среди зимы ("Суровая расплата" #2)" - читать интересную книгу авторабеспомощного дурачка. Некоторые коровы смышленей его!
- Стало быть, все плохо? - А мне откуда знать? Он тут уже которую неделю. Сидит полдня, а потом убегает на обед со всякими придворными, встречается с торговцами и шляется по предместьям. На месте дая-кво я отозвал бы его обратно и запряг в плуг. Я едал куриц ученее этого Маати. - Коровы, курицы... Скоро ты сделаешь из него целое крестьянское подворье, - рассеянно пробормотал Семай. - А что он изучает в библиотеке? - Ничего. Берет, что попадется под руку, и читает, а потом приходит за книгой из совершенно другой области. Я не рассказал ему про хайские архивы, а он не потрудился спросить. Сначала я был уверен, что он вынюхивает что-то в частных архивах. А оказалось, ему на всю библиотеку наплевать. - Возможно, в его выборе книг есть некий общий смысл. Связующая нить. - Ты хочешь сказать, что бедный старый простак Баараф не увидит картину, которую рисуют у него под носом? Сомневаюсь. Я знаю библиотеку лучше любого из ныне живущих. Я изобрел собственную систему, по которой надо расставлять книги по полкам. Я прочитал больше книг и нашел между ними больше связей, чем кто бы то ни было! Если я утверждаю, что его болтает по библиотеке, как пушинку в ветреный день, значит, так и есть! Семая это известие почему-то не удивило. Да, библиотека - всего лишь предлог. Дай-кво послал Маати Ваупатая расследовать смерть Биитры Мати. Это ясно. Неясно только, почему. Поэты никогда не вмешивались в традицию наследования, их дело - поддерживать и порой умерять пыл выжившего претендента. Каждый хай правил своим городом, принимал почести, судил. Поэты не давали городам воевать друг с другом и способствовали развитию ремесел. с Восточных островов. Однако случилось - или вот-вот случится - нечто такое, что привлекло внимание дая-кво. А Маати Ваупатай - необычный поэт. У него нет должности, но он и не ученик. Для пленения андата он, пожалуй, староват. Многие сочли бы его неудачником. Семай знал только, что он был в Сарайкете, когда местный поэт погиб и андат освободился. Он вспомнил глаза Маати, черноту в их глубине, и ему стало тревожно. - ...И в чем прок от такой грамматики? Далани Тойгу писал и лучше, и в два раза короче. Все это время Баараф говорил, причем на другую тему. Участия поэта в беседе не требовалось. - Пожалуй, ты прав, - вставил Семай. - Под таким углом я эту задачу не рассматривал. Обычная полуулыбка Размягченного Камня стала чуть шире. - И зря! Теперь ты понимаешь, о чем я. Грамматики, перевод, тонкости выражения мыслей - твое ремесло. Если я знаю его лучше тебя и твоего Маати - это дурной знак. Куда мир катится?.. Запомни мои слова, Семай-кя, а лучше запиши. Именно невежество доведет Хайем до погибели. - Запишу, - сказал Семай. - Прямо сейчас пойду к себе и запишу. А потом, пожалуй, лягу спать. - Так скоро? - Ночная свеча прогорела за середину. - Ладно, иди. В твои лета ради славной беседы я не спал много ночей подряд, но поколения вырождаются... |
|
|