"Дэниел Абрахам. Предательство среди зимы ("Суровая расплата" #2)" - читать интересную книгу автора - Что ты делаешь, Идаан-кя?
- Поэты не могут жениться, верно? - Да, не могут. В нашей жизни редко есть место семье. - А возлюбленные у них бывают? Дыхание Семая участилось. Он заставил себя дышать медленнее. В уме промелькнула чужая мысль: любопытно... Семай сделал вид, что не заметил. - Бывают. Она подошла еще ближе, не касаясь его, ничего не говоря. Теперь воздух потеплел, да и темнота куда-то ушла. Все чувства Семая были яркими и осознанными, словно в полдень, ум - сосредоточен, как тогда, когда он впервые начал управлять андатом. Идаан взяла руку Семая, медленно и уверенно провела через складки одежды и приложила к своей груди. - Ты... Идаан-кя, у тебя есть Адра... - Ты хочешь, чтобы я провела ночь здесь? - Да, Идаан. Хочу. - Я тоже. Он хотел подумать, но его будто окунули в солнце. В ушах возник странный звон, который не позволял думать ни о чем, кроме кончиков пальцев и кожи под ними, покрывшейся крошечными бугорками от холода. - Не понимаю, зачем я тебе... Она приоткрыла губы и чуть отстранилась. Он плотней прижал к ней руку, впился глазами в глаза. Его пронзил страх, что сейчас она опять шагнет назад, и его пальцы запомнят лишь этот миг, что возможность будет утрачена навеки. Она угадала это в его лице, без сомнения угадала, потому что улыбнулась спокойно и знающе. - Все равно, - сказал он, лишь немного удивляясь своему ответу. Караван прошел через предместье еще до рассвета. Телеги резво грохотали по выщербленной мостовой, быки фыркали клубами пара, купцы весело переговаривались: многодневная дорога близилась к концу. К обеду они должны были пересечь мост через Тидат и войти в Мати. Случайные попутчики, которые уже едва терпели друг друга после всех споров и неосторожных слов, готовились разойтись каждый по своим делам. Ота шел, упрятав руки в рукава, и ощущал в груди страх вперемешку с нетерпением. Посыльный Итани Нойгу направлялся в Мати по приказу своего Дома - мешок писем подтверждал это. Вещей, которые бы наводили на другие мысли, у Оты не было. Он покинул этот город ребенком, так давно, что в памяти остались лишь обрывки: аромат мускуса, каменный коридор, купание в медном тазу - тогда Ота был так мал, что его держали одной рукой, - вид с самого верха башни... И другие воспоминания, такие же разрозненные и беглые. Ота не мог определить, что из них настоящее, а что - отголосок сна. Хватит уж того, сказал себе Ота, что он вернулся. Он войдет в город и посмотрит на все взрослыми глазами. Этот город выгнал его и, как Ота ни сопротивлялся, сумел даже издали отравить его новую жизнь. Итани Нойгу начал с кабального труда в порту Сарайкета, продолжил толмачом, рыбаком и учеником повитухи на Восточных островах, побывал моряком торгового судна и стал посыльным Дома Сиянти. Он писал и говорил на трех языках, кое-как играл на флейте, умел рассказывать анекдоты, навострился печь еду в прогоревшем костре и знал, как вести себя в любой компании - от утхайемцев до портовых |
|
|