"Дэниел Абрахам. Предательство среди зимы ("Суровая расплата" #2)" - читать интересную книгу автора

всегда думал, что он какой-то не такой.
- А тот поэт - которому распороли живот, помните? Теперь он разбирает
весь Дом Сиянти по косточкам, как печеную рыбу! Вот уж выскочка жалеет, что
с первого раза не справился!
- Я, кажись, пропустил свежую сплетню. - Ота изобразил самую
очаровательную из всех своих улыбок. - Что там с животом поэта?
Торговец, которого он прервал, нахмурился, но Ота подозвал жену хозяина
и купил на весь стол горячего вина. После этого речь рассказчика потекла
свободнее.
На Маати Ваупатая напали. По мнению большинства, это сделал выскочка.
Скорее всего выдал себя за посыльного, хотя некоторые думали, что он
пробрался во дворец в одежде слуги или мясника. Все сходились на том, что
хай послал гонцов во все зимние города за посыльными и распорядителями Дома
Сиянти, а особенно за Амиитом Фоссом, под началом которого Ота служил в
Удуне. Если докажут, что Дом Сиянти сознательно поддерживал Оту Мати, больше
их на север не пустят. А даже если нет, им не миновать убытков.
- И никто не сомневается, что именно он убил поэта? - спросил Ота,
используя все свои навыки "благородного ремесла", чтобы скрыть растущие
отчаяние и отвращение.
- Они вроде как водили дружбу в Сарайкете, тот поэт и выскочка. Как раз
до падения города.
Все за столом задумались о том, что это могло означать. А если Ота Мати
как-то связан со смертью Хешая, поэта Сарайкета? Кто знает, до какой
мерзости может опуститься шестой сын хая Мати?.. Для них это была
история-страшилка, какую рассказывают по вечерам в дороге. Развлечение.
Ота вспомнил старого поэта с лягушечьим ртом, вспомнил его доброту,
слабость и силу. Вспомнил, какое уважение вперемешку с жалостью в нем
вызывал Хешай и как жаль было становиться соучастником его убийства. Тогда
все было так сложно! А теперь об этом говорят походя, будто все понимают.
- Тут не обошлось без женщины. Говорят, у него в Удуне была любовница.
- Если он посыльный, у него по любовнице в половине городов Хайема.
Боги свидетели, я бы не терялся!
- Нет, - покачал головой заметно опьяневший торговец. - Нет, тут все
ясно. Люди Сиянти утверждают, что у него была только любовь в Удуне. Мол,
любил ее больше жизни. А она ушла от него к другому. Вот что его обозлило.
От любви человек портится, как... как молоко.
- Господа! - сказала хозяйка зычным голосом, который мог перекрыть
любую беседу. - Уже поздно, а мне тут еще убираться. Идите-ка все спать. На
рассвете я подам вам хлеба с медом.
Гости шумно допили вино, доели сушеные вишни с творогом и разошлись по
своим кроватям. Ота спустился по лестнице в конюшню и вышел из боковой двери
на темный двор. Тело ломило от страха и усталости.
Киян... Киян и постоялый двор, доставшийся ей от отца. Старый Мани...
Ота сам натравил на них псов, и не имеет значения, что нечаянно. Что бы ни
случилось, виноват будет он.
Ота сел под дерево и стал смотреть на звезды. В воздухе ощущалось
дыхание холода: из этих краев зима никогда не уходила. Подвигалась, впускала
лето, но не уходила. Может, написать Киян, предупредить? Письмо не успеет.
До Мати десять дней хода, до Сетани - шесть, а братья уже отправили людей на
юг. Можно обратиться к Амииту Фоссу, попросить старого распорядителя взять