"Александр Абердин. Три года в Соединенных Штатах Америки" - читать интересную книгу автора

сегодняшний день вроде бы не предвиделось. Если я, конечно, чего-нибудь не
натворю, а со мной такое бывало. Нет, я был в детстве спокойным малым,
только вот слишком вумным и потому вечно доставал учителей в школе, а наша
классная домой шла как раз мимо нашего дома и потому вламывала меня по
полной программе. Ох, Варвара Петровна, хороший педагог и человек хороший,
но ябеда вы, просто редкостная. Отца мои выходки, когда я подлавливал
учителей, просто бесили, а ведь все это началось еще с пятого класса. Очень
уж я много книжек читал, причем в основном научно-познавательных и
фантастики, которую полюбил еще с четвертого класса. При этом учился я через
пень колоду, хотя и мог быть круглым отличником, но не хотел, хоть ты меня
убей.
Налив себе большую кружку чая, я выложил половину картошки в глубокую
тарелку, достал из холодильника банку с домашним лечо и принялся завтракать.
Помыв за собой посуду, за сорок пять лет я все же научился делать это, меня,
наконец, осенило, что пора взглянуть на календарь и когда я увидел на
отрывном календаре дату - тринадцатое мая одна тысяча семидесятого года, то
меня невольно охватил ужас. Это был самый черный день в моей жизни и первое,
что мне захотелось сделать - немедленно забраться в постель, лечь и не
вставать. В этот день, сорок пять лет назад, меня зверски избили и чуть было
вообще не убили старшеклассники и еще один придурок, который вообще нигде не
учился, но, отсидев два года в колонии, не так давно вышел на свободу. Еще
трое идиотов учились в десятом классе, а один в девятом и их рожи я не
забуду до самой смерти. Однако, вместе с тем ужасом, который я уже пережил
однажды, во мне с дикой силой вспыхнула злость и ненависть к ним.
Не знаю уж как я тогда выполз с ножом в спине, который задел мне
сердце, на школьный двор, но только это меня и спасло потому, что Витька, за
которого меня черти дернули заступиться, тогда перепугался до смерти и
сбежал. Он сбежал сразу после того, как эти уроды достали арматурины и
вынули ножи, а уголовник Сипель надел на руку кастет. Я сбежать не успел,
да, мне и не дали, честно говоря. Как только я заступился за Витьку, весь их
интерес тотчас переключился на меня. Били меня долго и больно, сломали руку,
ключицу, шесть ребер, ушибли позвоночник и воткнули нож в спину. Это сделал
Сипель, восемнадцатилетний козел, который хотел еще и опустить меня вдобавок
ко всему, но я, когда меня перевернули на живот и он начал было стаскивать с
меня штаны, пришел в сознание и сильно лягнул его, угодив ногой в пах. Вот
он и воткнул мне после этого в спину нож. Эти ублюдки немедленно
перепугались до полусмерти и разбежались. На их беду я выполз из того
закоулка и хотя потом целую неделю провел в реанимации, все же выжил и хотя
терял сознание через каждые полчаса, рассказал обо всем следователю.
Всех пятерых посадили. Четверо получили сроки от четырех до шести лет и
их отправили в детскую колонию. Никого из них я так потом и не смог найти, а
Сипель попал на зону, его там за гонор, а также за то, что свой первый срок
он получил за попытку изнасилования девятилетней девочки, которую он зверски
избил и был тут же задержан, опустили, а потом за что-то грохнули. Боже, как
же я мечтал в молодые годы встретиться с ними, чтобы поквитаться за семь
месяцев, проведенных в больничной палате, за целый год в общем-то мук, когда
я восстанавливался, за то, что мне пришлось заканчивать школу не так, как ее
закончили все мои одноклассники. В армию я пошел на полтора года позже всех
остальных парней моего возраста и умолял, чтобы меня отправили в
воздушно-десантные войска. Мне пошли навстречу. Наверное потому, что я сумел