"Пьер Абеляр. Этика, или познай самого себя " - читать интересную книгу автора

напоминает в другом месте: Мы не хотим совлечься, но облечься, чтобы
смертное поглощено было жизнью (2 Кор. 5, 4). Ту же мысль, высказанную
Господом, напомнил блаженный Августин, [мысль ], где Христос сказал Петру:
Прострешь руки твои, и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь (Ин.
21, 18) 3. Христос же по слабости человеческой природы сказал Отцу: Если
возможно, да минует Меня чаша сия: впрочем, не как Я хочу, но как Ты" (Мф.
26, 39). Ведь душа Его, естественно, страшилась великого испытания смертью,
и то, что Он полагал злодейской карой, не могло быть желанным для Него. О
том в другом месте написано: Он истязуем был, но страдал добровольно (Ис.
53, 7). Или же [это ] нужно понять так, что речь идет о Божественной
природе, от Чьей воли зависело принятие человеком страсти. Или же слова "Он
страдал добровольно" употреблены [здесь ] вместо "Он решил [страдать ]", как
у псалмопевца: Что Сам возжелал, Он сделал.

Итак, ясно, что иногда грех можно совершить вовсе без злой воли, а
отсюда - уверенность: нельзя говорить, будто грех - это воля.

Ты, конечно, скажешь, что мы грешим, когда принуждены грешить, но не
так, как грешат добровольно, как если бы дело обстояло так, будто мы хотели
совершить то, о чем знаем, что нам никоим образом не должно совершать. В
таком случае кажется, что та злая воля и грех - одно и то же. Мужчина, к
примеру, увидев некую женщину, жаждет обладать [ею ], и его дух (mens) через
телесное вожделение вздымается так, что воспламеняется позорным желанием
соития. Скажешь ли ты из-за этого, что такая воля и постыдное желание -
нечто иное, как грех?

Отвечаю: если та воля обуздывается добродетелью воздержания и, однако,
не подавляется, то что же она сохраняет для битвы и что упорствует в
сражении и, побежденная, [все же ] не угасает? Где же битва, если нет
источника для сражения? И откуда бы взяться великой награде, если бы не было
того, за что мы тяжко претерпели? Когда сражение завершилось, не с чем уже
бороться, остается только получить награду; в этом мире мы непрестанно
сражаемся, чтобы в том получить венец победителя. Но чтобы битва состоялась,
нужно существование врага, который бы сопротивлялся и совершенно не
ослабевал. Этот враг - наша злая воля, над которой мы одерживаем победу,
подчиняя ее Божьей воле, [но ] подчиняя не полностью, так что всегда у нас
остается то, против чего мы могли бы упорно бороться.
4В русском синодальном переводе: "тот не может быть Моим учеником". См.
также: Мф. 10, 37.
Что значительного мы сделали бы ради Бога, если бы не претерпели ничего
противного нашей воле, но наслаждались бы тем, чего хотели? Кто мог бы
выразить нам признательность, если бы мы ублажали нашу волю тем,
относительно чего утверждаем, что делаем это заради самих себя? Или что, ты
можешь спросить, заслуживается у Бога: что делаем мы охотно или
сопротивляясь? Я, по крайней мере, ничего [на это ] не отвечу: ибо при
воздаянии Он взвешивает не столько наши деяния, сколько душу, и, как мы в
дальнейшем обнаружим, деяние ничего не добавляет к нашим заслугам,
[независимо от того ], проистекает ли оно из злой или доброй воли. Так как
мы предпочитали Божью волю нашей, чтобы скорее следовать Ему, нежели себе,
то мы добиваемся перед Ним весомой заслуги на основании совершенства истины,