"Александр Бушков. Сталин: Красный монарх" - читать интересную книгу автора

слова Чехова содержат в себе верный намек: русская бюрократия есть в
значительной мере плоть от плоти русской интеллигенции...
...Чем подлиннее был талант, тем ненавистнее ему были шоры
интеллигентской общественно-утилитарной морали, так что силу художественного
гения у нас почти безошибочно можно было измерять степенью его ненависти к
интеллигенции: достаточно назвать гениальнейших: Л. Толстого и Достоевского,
Тютчева и Фета... То, чем жила интеллигенция, для них не существовало, в
лице своих вождей она творила партийный суд над свободной истиной творчества
и выносила приговоры: Тютчеву - за невнимание, Фету - за посмеяние,
Достоевского объявляла реакционным, а Чехова индифферентным... А масса этой
интеллигенции была безлична, со всеми свойствами стада: тупой косностью
своего радикализма и фанатической нетерпимостью. Могла ли эта кучка
искалеченных душ остаться близкой народу?
...Она выбивалась из сил, чтобы просветить народ, она засыпала его
миллионами экземпляров популярно-научных книжек, учреждала для него
библиотеки и читальни, издавала для него дешевые журналы - и все без толку,
потому что она не заботилась о том, чтобы приноровить весь этот материал к
его уже готовым понятиям, и объясняла ему частные вопросы знания без всякого
отношения к его центральным убеждениям, которых она не только не знала, но
даже не предполагала ни в нем, ни вообще в человеке... Сонмище больных,
изолированных в родной стране - вот что такое русская интеллигенция... в
длинной веренице интеллигентских типов, зарисованных таким тонким
наблюдателем, как Чехов, едва ли найдется пять-шесть нормальных человек.
Наша интеллигенция на девять десятых поражена неврастенией: между ними почти
нет здоровых людей - все желчные, угрюмые, беспокойные лица, искаженные
какой-то тайной неудовлетворенностью, все недовольны, не то озлоблены, не то
огорчены..."
А.С. Изгоев: "До последних революционных лет творческие даровитые
натуры в России как-то сторонились от революционной интеллигенции, не вынося
ее высокомерия и деспотизма..."
Б.А. Кистянский: "Русская интеллигенция никогда не уважала права,
никогда не видела в нем ценности, из всех культурных ценностей право
находилось у нас в наибольшем загоне. При таких условиях у нашей
интеллигенции не могло создаться прочного правосознания, напротив, последнее
стоит на крайне низком уровне развития... Русская интеллигенция состоит из
людей, которые ни индивидуально, ни социально не дисциплинированы... В
идейном развитии нашей интеллигенции, поскольку оно отразилось в литературе,
не участвовала ни одна правовая идея. И теперь в той совокупности идей, из
которых слагается мировоззрение нашей интеллигенции, идея права не играет
никакой роли".
П.Б. Струве: "В 60-х годах с их развитием журналистики и публицистики
"интеллигенция" явственно отдаляется от образованного класса, как нечто
духовно особое. Замечательно, что наша национальная литература остается
областью, которую интеллигенция не может захватить (с тех пор произошли
роковые перемены. - А.Б.). Великие писатели Пушкин, Лермонтов, Гоголь,
Тургенев не носят интеллигентского лика... даже Герцен, несмотря на свой
социализм и атеизм, вечно борется в себе с интеллигентским ликом...
... Интеллигенция нашла в народных массах лишь смутные инстинкты,
которые говорили далекими голосами, слившимися в какой-то гул. Вместо того,
чтобы этот гул претворить систематической воспитательной работой в