"Дмитрий Быков. Хроники ближайшей войны (эссе) " - читать интересную книгу автора

учение южан двойственно. Для побежденных - одно, для победителей - другое.
Для побежденных хорошо все, что способствует разложению: полное отрицание
самого понятия нации, доходящее до космополитизма; попытка скомпрометировать
саму идею государственной власти и вертикали вообще; "философия
наслаждения"; почти такой же интеллектуальный ценз, как в случае с
норманнами,- только норманны в качестве основного чтения навязывают роман
"Семья Журбиных", а южане разрешают читать Дарью Донцову. Коренному
населению умнеть не положено, а истребление интеллигенции в недолгие периоды
торжества южан идет почти такими же темпами, как при засилье северян (только
при северянах она гниет в лагерях или сходит с ума в подполье, а при южанах
несколько более гуманно вымаривается на вещевых рынках или на иной поденной
работе). Для себя же южане исповедуют совершенно иной комплекс ценностей -
жесткую вертикальную иерархию, безусловную национальную замкнутость
(Пастернак за его приверженность ассимиляции до сих пор в иных кругах
презрительно именуется "выкрестом"), весьма нетерпимое отношение к свободе
мнений (автор этих строк достаточно потерпел от либеральной "свободы" и
либеральной же "цензуры"; любопытно, что ровно так же относятся к нему и
почвенники).
Эта роковая двойственность "хазарского" мировоззрения давно уже
замечена наиболее проницательными норманнами, высказавшими предположение,
что и само христианство - хитрая уловка иудеев, запущенная в мир специально
для того, чтобы разложить и ослабить всех неевреев. Например, такой
идеологии придерживался упомянутый Константин Васильев, чья картина "Илья
Муромец сшибает кресты с церквей" репродуцируется во множестве антисемитских
листков. Наиболее продвинутые почвенники считают, что христианство -
своеобразный хазарский реванш за утраченный Итиль, попытка отнять у
победивших варягов их истинную северную веру с Перуном-Вотаном и прочими
воинственными божествами. Если принять эту версию, Божественное
вмешательство становится особенно очевидным: вера, призванная утешать
побежденных, победила во всем мире, и хитрецы перехитрили сами себя. Эта
экзотическая версия заслуживала бы отдельного рассмотрения (каков бы ни был
земной генезис христианства, его Божественное происхождение оспорить
трудно); мы упоминаем о ней лишь потому, что она иллюстрирует двойственный
характер хазарской идеологии, заметный далеко не одним хазарам. Такие
догадки - об "экспортном" характере христианства - в беседах с Гиппиус
шепотом высказывал Розанов. Они интересны как один из примеров. норманнской
конспирологии - а Розанов, без сомнения, был "норманном", хоть и менее
радикальным, чем его духовный учитель Леонтьев.
Конечная цель хазар для меня еще более темна, чем конечная цель
норманнов. Если я хоть отдаленно могу себе представить, чем закончится
воцарение норманнов (разыгрыванием некоей космической мистерии с участием
ордена меченосцев), то вообразить, что станут делать с Россией южане, я уж
вовсе не способен. Руководить ею они умеют ничуть не лучше северян, что
наглядно продемонстрировал случай Троцкого. Впрочем, Троцкий был не один -
желающих хватало, и все они имели самое приблизительное представление о
специфике местной жизни. Казалось бы, у нас перед глазами национальное
государство упомянутых южан - но к местным хазарам оно имеет очень мало
отношения и создавалось отнюдь не только ими; впрочем, нет у меня и четкого
представления о конечной цели Израиля. До сих пор он, как мне кажется,
заслоняется от мысли об этой цели перманентной борьбой то с внешним врагом,