"Дмитрий Быков. Хроники ближайшей войны (эссе) " - читать интересную книгу автора

по законам природы.


2

Главная оппозиция в русской - да и в любой - истории как раз и состоит
не в противостоянии левого и правого, а во вражде верха и низа. История
пользуется идеологиями, а не наоборот. Идеологии - не более чем инструменты
истории, осуществляющей свою планомерную работу. Движущей силой истории
выступает ее дух, geist, уицраор, если хотите (давно пора понимать Даниила
Андреева не как визионера, но как метаметафориста, описывающего вполне
материальные процессы). История России, конечной целью и смыслом которой
является сохранение государственности ценой уничтожения населения,
использует для своих целей то либеральную, то государственническую
идеологию - в пределах заданного четырехтактного цикла, предопределенного,
как четырехтактная смена времен года (с некоторой сменой порядка:
лето-зима-весна-осень). Спорить о том, что служит причиной самого этого
сползания в бездну, в принципе можно долго. Автор рискнет предложить свою
концепцию: когда-то Максим Леви, сын замечательного психолога и сам
замечательный психолог, защитил в МГУ диплом об особенностях армейской
психологии. Особенности эти, по его концепции, сводились к тому, что армия
есть отдельная и глубоко перверсивная жизнь, доминантой которой является
стремление к смерти, т.е. к дембелю. В этой жизни солдат проходит все
стадии, которые обязательны и в развитии человеческой особи: бестолковое и
бесправное детство, неопытную, но смелую юность, полнокровную зрелость и
брезгливую старость. Любопытно, что "старики", не случайно называемые именно
так, демонстрируют весь набор реакций, свойственных обычно старости,-
сетования на то, что "мы в ваши годы пахали по-настоящему", постоянная
раздражительность, болезни, пристрастие к своим личным вещам, мелочную
бережливость на грани скопидомства, патологическое внимание к порядку и пр.
Аналогичная психологическая инверсия наблюдается в любых коллективах, где
люди собраны не по своей воле, в обстановке постоянного психологического
напряжения и в скотских условиях - например, в лагерном бараке; правда,
армейская ситуация имеет больше сходств с российской, поскольку
военнослужащим постоянно твердят о том, что они выполняют ПОЧЕТНУЮ
обязанность и должны ГОРДИТЬСЯ.
Жизнь, доминантой которой - в противовес обычному существованию -
является стремление к смерти, выворачивает наизнанку все нормы и
переворачивает традиционную шкалу ценностей. Солдат работает плохо, без
охоты, из-под палки, за сутки едва-едва выполняя то, что на гражданке (для
себя) сделал бы за час. Солдат постоянно раздражен и нацелен на разрушение,
на желание мучить себе подобных, на презрение ко всему, что он же на
гражданке склонен уважать (любовь, хорошее воспитание, деликатное отношение
к женщине и пр.). Солдат ненавидит командира (в мое время принято было
называть офицеров "немцами"). Единственное, что не инвертируется,- тоска по
дому, но дом выступает метафорой загробной жизни, которая и в России
остается для многих главной надеждой.
Удручающее сходство симптоматики наводит на мысль о том, что главной
чертой российского государства является самоцельное мучительство своего
народа, а главной чертой народа - ненависть к своему государству. Народ и