"Джеймс Брэнч Кейбелл. Серебряный жеребец (Сказания о Мануэле - 3)" - читать интересную книгу автора

Так что, будучи реалистом, сударыня, я волей-неволей признаю, что фортуна в
здешних краях смотрит на этих третьих сыновей с натужно одобрительной
ухмылкой. Даже лисы и муравьи, печи и метловища откладывают в сторону свою
обычную неразговорчивость, чтобы облагодетельствовать этих августейших
отпрысков бесценным советом. Смею сказать, что все великаны и трехглавые
змеи должны противостоять им, наполовину ощущая вину за совершение
самоубийства. А на каждом повороте дороги их ждет очаровательная
златокудрая принцесса.
Не все из этих трюизмов показались взгляду темных глаз Морвифи
удовлетворительными.
- Блондинки быстро стареют, - сказала Морвифь, - и я царица.
- Верно, - признался Гонфаль. - Я не уверен, что любой третий принц
преуспеет в общении с царицей. Мне не приходит по этому поводу на ум ни
один авторитет.
- Мой друг, нет сомнения, что эти бесстрашные герои преуспеют повсюду.
А у меня совсем другая забота - решить, кто из них принес самое ценное
сокровище, достойное стать свадебным подарком.
Гонфаль надул необычайно алые и нежные на вид губы. Он какое-то время
внимательно смотрел на царицу, и при этом у него было странное выражение
лица, как у человека, разглядывающего нечто забавное, но совершенно
несущественное.
- Сударыня, - сказал затем Гонфаль, - я бы смог выбрать самое ценное
сокровище. Чтобы быть самой ценной, вещь должна в первую очередь быть
самоценна.
Тонкие брови Морвифи поднялись при этих словах.
- Но на этом столике из черного дерева, мой друг, находится
могущественная магия, которая управляет всеми богатствами мира.
- Не оспариваю этого. Я просто дивлюсь, будучи, вероятно, непрактичным
реалистом, как такое богатство может считаться подарком, когда, по большому
счету, это лишь ссуда - нечто, данное на время.
- Так расскажите же мне, - приказала Морвифь, - что это значит!
Но Гонфаль, прежде чем ответить, какое-то время рассматривал трофеи,
являющиеся добычей героизма его более молодых и энергичных соперников. Эти
трофеи, в самом деле, были достаточно примечательны.
Здесь, к примеру, лежал добытый из огнедышащей сердцевины ужасного
семистенного града Ланхи суетливым принцем Лорнским Хедриком после
бесконечного числа выдающихся подвигов тот самый агат, который в давно
минувшие времена оберегал могущество древних императоров Македонии. На этом
странном камне виднелись обнаженный мужчина и девять женщин, прорисованные
жилами агата. И этот агат обеспечивал своему владельцу победу в любой
битве. Войска варварских Чудесных Островов были бы способны по первому зову
патриотизма или религиозной веры опустошить или ограбить самые богатейшие
царства в этой части света, если б Морвифь выбрала этот агат в качестве
свадебного подарка.
Но, однако, Гонфаль, отложив камень в сторону, с грустью произнес лишь
одно слово: "Бунхум!" - на каком-то чужеземном языке, которым овладел во
время своей карьеры странствующего рыцаря.
Затем Гонфаль взглянул на оникс. Это был оникс Тоссакена. Его владелец
обладал силой, способной вытянуть из кого угодно душу, даже из самого себя,
и заточить эту душу внутрь полого оникса. И владелец камня мог, между