"Трумен Капоте. Гость на празднике" - читать интересную книгу автора

Но я больше не желал их знать - ни Королька, ни ее. Этот пес на меня
зарычал, а подружка моя приняла сторону Одда Гендерсона, соврала, чтобы
спасти его шкуру, предала нашу дружбу, мою любовь; а я-то думал, такое
невозможно.
Пониже дома расстилался Симпсонов луг; по-ноябрьски высокая трава
блестела на солнце, ржаво-красная и золотая. На краю пастбища стояли серый
амбар, загон для свиней, обнесенный загородкой птичник и коптильня. В эту
самую коптильню я и забрался. Темнота ее хранила прохладу даже в самые
жаркие летние дни. Пол там был грязный, сильно пахло пеплом цикория и
креозотом; с балок рядами свисали окорока. Вообще-то я коптильни побаивался,
но сейчас ее сумрак казался мне надежной защитой. Я бросился наземь, грудь у
меня ходила ходуном, словно жабры выброшенной на песок рыбы; мне было
плевать на то, что я гублю единственную свою приличную одежку, единственный
костюм с длинными штанами, я метался по полу в грязном месиве из пепла,
земли и свиного сала.
Мне было ясно одно: я должен покинуть этот дом, этот город нынче же
ночью. Добраться до железной дороги. Вскочить на подножку товарняка и уехать
в Калифорнию, в Голливуд. Там буду сам зарабатывать себе на хлеб -
надраивать до блеска туфли Фреда Астера, Кларка Гейбла[*Известные актеры].
Ну, а вдруг - вдруг я сам стану кинозвездой. А что, взять хоть Джекки
Кугана. Вот когда они пожалеют. Сделаюсь богатым, знаменитым, они будут
слать мне письма, а может, даже и телеграммы, но я не стану им отвечать.
И тут я вдруг придумал, как сделать, чтобы они пожалели еще больше. Дверь
в сарайчик была приоткрыта, и в узкой, как лезвие ножа, полоске солнца видна
была полка с пузырьками. Пыльные такие, на этикетках - череп и скрещенные
кости. Вот хлебну из такого пузырька - тогда все они там, в столовой, вся
эта жрущая и пьющая орава, узнают, почем фунт лиха. Ей-богу, хлебну - хотя
бы для того, чтоб увидеть, как дядюшка Б. будет корчиться от мук совести,
когда меня найдут холодным и недвижимым на полу коптильни; услышать их вопли
и скулеж Королька, когда мой гроб станут опускать в могильную яму.
Да, но вот в чем закавыка: я же этого ничего не увижу и не услышу - ведь
я буду мертвый! А если нельзя насладиться, глядя, как убиваются и казнятся
те, кто тебя хоронит, какой смысл умирать?
Видимо, дядюшка Б. запретил мисс Соук искать меня до тех пор, пока из-за
стола не поднимется последний гость. Только под вечер услыхал я ее голос,
облетающий луг; она звала меня тихо, потерянно, словно голубка, горюющая о
своем голубке. Но я затаился в коптильне и не отвечал.
Обнаружил меня Королек; он обошел коптильню, обнюхал следы; найдя мой,
пронзительно залаял, вбежал внутрь и, подобравшись ползком, лизнул мне руку,
потом ухо и щеку: понимал, значит, что обошелся со мною дурно.
Тут дверь распахнулась, полоса света стала шире.
- Иди сюда, Дружок, - сказала моя подружка, и мне захотелось к ней
подойти. Увидев меня, она рассмеялась: - Боже милостивый! Мальчик, тебя
словно дегтем обмазали; теперь остается только вывалять тебя в перьях.
О моем загубленном костюме - ни слова. Королек трусцой выбежал из
коптильни и принялся донимать коров на лугу; выйдя вслед за ним, мы уселись
на пне.
- Я сберегла для тебя гусиную ножку, - она протянула мне пакет из вощеной
бумаги. - А от индейки - белое мясо, твое любимое.
Голод, притупившийся было от чувств более мучительных, вдруг прямо-таки