"Трумен Капоте. Мириэм" - читать интересную книгу автора

которые каким-то образом помогли бы ей спасти брошку, до нее дошло, что за
помощью ей обратиться совершенно не к кому, она одна как перст: мысль эта не
приходила ей в голову очень давно, и полнейшая ее беспощадность ошеломляла.
Однако здесь, в ее собственной квартире, в притихшем под снегом городе были
столь явные тому доказательства, что она не могла от них отмахнуться, не
могла - как уже поняла с поразительной ясностью - им противостоять.

Мириэм набросилась на еду с жадностью, и, когда с молоком и сандвичами
было покончено, пальцы ее паучьими движениями забегали по тарелке, сгребая
крошки. На лифе ее платья поблескивала камея; белый профиль загадочным
образом повторял лицо самой Мириэм.
- До чего вкусно, - вздохнула она. - Теперь бы еще миндальное пирожное
или глазированную вишню, было бы совсем замечательно. Сладости - хорошая
штука, правда?
Миссис Миллер, кое-как примостившись на краешке пуфа, курила сигарету.
Сетка у нее на голове сбилась набок, выбившиеся пряди волос рассыпались по
лбу. Глаза бессмысленно глядели в пространство, на лице загорелись красные
пятна, словно неизгладимые следы свирепой затрещины.
- Найдется у вас конфета? Пирожное?
Миссис Миллер стряхнула пепел прямо на ковер. Повела головой, пытаясь
сосредоточить взгляд на чем-то одном. - Ты обещала, что уйдешь, если я
приготовлю тебе сандвичи.
- Бог мой, да неужели?
- Ты дала обещание, а теперь я устала, и вообще мне нехорошо.
- Не надо злиться, - сказала Мириэм. - Я же вас просто дразню.
Она взяла с кресла пальто, перекинула через руку, надела перед зеркалом
берет. Потом вдруг склонилась к самому лицу миссис Миллер и прошептала:
- Поцелуйте меня на прощание.
- Право же... Пожалуй, лучше не надо... - ответила миссис Миллер.
Мириэм вздернула плечо, выгнула бровь.
- Ну, как угодно, - сказала она, пошла прямиком к кофейному столику,
схватила вазу с бумажными розами и, сойдя с ковра, швырнула ее об пол.
Осколки брызнули во все стороны, цветы она придавила ногой. Потом медленно
двинулась к двери, но, прежде чем закрыть ее за собою, обернулась и бросила
на миссис Миллер взгляд, исполненный лукаво-невинного любопытства.

Весь следующий день миссис Миллер пролежала в постели - встала только
раз, чтобы задать корм канарейке и выпить чашку чая; измерила температуру -
нормальная; а сны были горячечные, сумбурные, и порожденная ими неясная
тревога не покидала ее и тогда, когда она не спала, а просто лежала,
уставясь широко раскрытыми глазами в потолок. Один сон вплетался во все
остальные, повторяясь, словно неуловимо-таинственная тема сложной симфонии;
картины его были особенно четкие, будто выведены уверенной и сильной рукой:
девочка в подвенечном платье и венке из листьев шествует во главе серой
процессии, спускающейся по горной тропе; все почему-то молчат, но вот
какая-то женщина в заднем ряду спрашивает: "Куда она нас ведет?" - "Это
неведомо никому", - отвечает ей старик из переднего ряда. "Но до чего же она
хороша, правда? - вмешивается третий голос. - Совсем как морозный узор...
Такая сверкающая и белая!"
Проснувшись во вторник утром, миссис Миллер почувствовала себя лучше;