"Трумэн Капоте. Музы слышны (Отчет о гастролях "Порги и Бесс" в Ленинграде) " - читать интересную книгу автора

сорвал роговые очки. Через несколько секунд, когда поезд взяли на абордаж
разгневанные русские, он преспокойно вызвался переводить и помогать им
искать виновного, для чего пришлось обойти по очереди все купе. Меньше всех
веселился Уорнер Уотсон, которого шум пробудил от глубокого сна. Он
поклялся, что задаст Джоахиму хорошую взбучку. По его словам, "так не
начинают культурный обмен".
Из-за инцидента поезд продержали на сортировочной лишних сорок пять
минут. Не обошлось без последствий и для Тверп, ибо русские пришли в ужас,
увидев, во что превратился вагон " 2. Как рассказывала потом Мэрилин Путнэм:
"Я с ними не церемонилась. Так прямо и говорю: нас, говорю, не выпускают из
поезда, чего вы хотите? Ну, они и заткнулись".
К Брест-Литовску мы подъехали в светящиеся сумерки. Вдоль последней,
привокзальной мили путей выстроились, приветствуя нас, памятники политикам,
посеребренные, как дешевые сувениры из "Вулворта". Вокзал стоял на
возвышенности, с которой открывался вид на город, темно-синий, с
православным собором вдали, чьи луковичные купола и мозаичные башни
светились восточными красками, невзирая на надвигавшуюся темноту.
Ходили слухи, что здесь нам разрешат сойти с поезда и, может быть, даже
прогуляться по городу, пока будут менять колеса и прицеплять вагон-ресторан.
Больше всех этого хотел Леонард Лайонс: "Невозможно выдавать на-гора тысячу
слов в день, сидя в поезде. Мне сюжеты нужны!" Более того, Лайонс уже знал,
какие именно. Ему требовалось, чтобы исполнители гуляли по Брест-Литовску,
распевая спиричуэл. "Вот это сюжет. Это реклама. Удивляюсь, как Брин не
додумался".
На остановке двери поезда действительно отворились, но тут же
затворились снова, впустив делегацию Министерства культуры в составе пяти
человек.
В числе этих эмиссаров была средних лет женщина с выбивающимися из
прически мышиного цвета волосами и по-матерински добродушным видом - если бы
не глаза. Глаза, тускло-серые, с молочно-белыми точками, смотрели взглядом
мумии, не вязавшимся с бодрым выражением лица. На ней было черное пальто и
порыжелое черное платье, провисавшее на груди под тяжестью розочки из
слоновой кости. Представляя себя и остальных, она перечисляла имена и
фамилии без единой паузы, скороговоркой, какой торговец расхваливает свой
товар: "Познакомьтесь, пожалуйста: СашаМенашаТемкинКеринскийИворсИвановичНик
олайСавченкоПлесицкаяБущенкоРикиСоманенко..."
Впоследствии американцы разделят и упростят все эти имена-отчества,
превратив их обладателей в знакомых и понятных мисс Лидию, Генри, а также
Сашу и Игоря, двух юнцов, мелких министерских сошек, которые, как и
немолодая мисс Лидия, были приставлены к труппе в качестве переводчиков. Но
пятого члена квинтета, Николая Савченко, язык не повернулся бы назвать
Ником.
Савченко, крупному чину в министерстве, поручено было ведать гастролями
"Порги и Бесс". Несмотря на чуть срезанный подбородок, чуть навыкате глаза и
склонность к полноте, он являл в высшей степени импозантную фигуру - более
шести футов росту, с суровой, не допускающей фамильярности манерой и
рукопожатием молотобойца. Рядом с ним его юные подчиненные казались хилыми
ребятишками, хотя Саша и Игорь были здоровенными парнями, у которых плечи
распирали меховые воротники пальто; а Генри, крошечное паукообразное
существо с ушами, красными до лиловости, возмещал недостаток роста яркостью