"Джон Диксон Карр. Тот, кто шепчет" - читать интересную книгу автора

доме зажигался свет и им хотелось, чтобы кто-нибудь спел и сыграл на
рояле, она была к их услугам. Она была по-своему приветливой, хотя вела
себя робко, даже как-то излишне скромно, и часто сидела глядя в
пространство, а мысли ее блуждали где-то далеко. И вы раздраженно задавали
себе вопрос: о чем думает эта девушка?
То жаркое, знойное лето!..
Наверное, я никогда не забуду его: казалось, сама вода в реке
загустела и спеклась под палящим солнцем, а по ночам слышался стрекот
сверчков.
Фей Ситон, умница, не злоупотребляла занятиями спортом - на самом
деле это объяснялось тем, что у нее было слабое сердце. Я говорил вам о
каменном мосте и разрушенной башне, которую Бруки использовали как кабинку
для переодевания, когда отправлялись купаться. Она ходила на речку
поплавать только один или два раза - высокая, стройная, изящная, убрав
рыжие волосы под резиновую шапочку, - и оба раза ее подвигал на это Гарри
Брук. Он катал ее на лодке, он водил ее в кино послушать, как господа
Лорел и Гарди изъясняются на безупречном французском языке; он гулял с ней
в опасно-романтических рощах междуречья Юра и Луары.
У меня не вызывало никакого сомнения, что Гарри в нее влюбится. Пусть
это произошло не так скоропалительно, как в прелестном рассказе Анатоля
Франса: "Я люблю вас! Как вас зовут?" - но тем не менее не заставило себя
долго ждать.
Как-то вечером в июне Гарри пришел ко мне в номер в отеле
"Гранд-монарх". Он никогда ничего не сказал бы своим родителям. Но он
излил свои признания передо мной, возможно потому, что я сочувственно
слушал его, покуривая сигару и лишь изредка вставляя какие-то замечания. Я
уже приобщил его к чтению наших великих писателей-романтиков, развил в нем
изощренный вкус и, наверное, в каком-то смысле подлил масла в огонь. Его
родители были бы недовольны, знай они об этом.
В тот вечер он сначала просто стоял у окна, поигрывая пузырьком с
чернилами, пока не опрокинул его. Но в конце концов он выпалил то, о чем
пришел мне рассказать.
"Я схожу по ней с ума, - заявил он. - Я попросил ее стать моей женой".
"И что же?" - спросил я.
"Она мне отказала!"
Гарри почти кричал, и у меня мелькнула мысль - говорю это совершенно
серьезно, - что он собирается выброситься из открытого окна.
Должен признаться: я был поражен. Я имею в виду, что меня удивило его
сообщение, а не какое-либо проявление терзавших его любовных мук. Потому
что я готов был поклясться, что Фей Ситон влекло к этому молодому
человеку. Я мог бы в этом поклясться, хотя трудно было что-либо прочесть в
ее загадочном лице с миндалевидными голубыми глазами, избегающими смотреть
прямо на вас; трудно было преодолеть ее неуловимую душевную отчужденность.
"Возможно, вы вели себя неподобающим образом".
"Я ничего не смыслю в таких вещах, - сказал Гарри, стуча кулаком по
столу, на который он опрокинул пузырек с чернилами. - Но вчера вечером я
гулял с ней по берегу реки. Светила луна..."
"Понимаю".
"И я сказал Фей, что люблю ее. Я целовал ее губы и шею..."
"А! Это важно!"