"Джон Диксон Карр. Восемь мечей" - читать интересную книгу автора

утверждать, но иного объяснения я, честно говоря, не вижу. Кроме того, во
всей этой истории хуже всего то, что сейчас не кто иной, а именно я являюсь
старшим констеблем нашего графства! Когда я в силу сказанного выше
решительно отказался выполнить настойчивую просьбу епископа, он буквально
вынудил меня клятвенно обещать устроить ему встречу с каким-нибудь
высокопоставленным инспектором из Скотленд-Ярда. Ну и...- Он вдруг умолк и
чуть ли не испуганно оглянулся через плечо.
Проследив за его взглядом, Хью Донован с ужасом увидел то, что давно
так боялся увидеть,- высокого, внушительной внешности человека, мрачно,
сосредоточенно печатающего шаг по мостовой с таким обреченным видом, будто
ему предстояло спасти... или погубить весь наш бренный мир. При этом даже
его высокий черный цилиндр выглядел почти как знамя в руках солдата,
бесстрашно идущего в атаку за святое дело Христа! А на редкость
пронзительные, хотя вроде бы даже несколько бесцветные глаза его преподобия
епископа Мэплхемского, глубоко спрятанные в самой глубине массивного
морщинистого лица, внимательнейшим образом "стреляли" то налево, то
направо... Донован даже заметил, что он все время что-то бормочет, будто
никак не мог решить, что же делать дальше. Кроме того, лицо епископа
почему-то выглядело бледнее, гораздо бледнее, чем обычно... И странно, при
этом Донована-младшего охватила вполне объяснимая и, тем не менее, не
совсем понятная жалость. Ведь его "старик" был, мягко говоря, довольно
тучным человеком, и врачи много раз настоятельнейшим образом советовали ему
"не злоупотреблять работой и всячески избегать любых перегрузок". Разве
нет? Рано или поздно человек с его энергией и жизненным азартом неизбежно
окажется не в состоянии сдержать свои благородные порывы, надорвется и
станет печальной жертвой очередного нервного срыва.
- Вот видите?- хриплым шепотом спросил полковник.- Он говорит сам с
собой! Врачи утверждают, что это один из самых верных признаков. Да, жаль,
жаль, черт побери! Бедняга точно тронулся, это же видно даже невооруженным
взглядом. Жаль, жаль, но тут, боюсь, уж ничего не поделаешь...
Впрочем, полковнику Стэндишу, похоже, только казалось, что он говорит
шепотом. Вообще-то он громко кричал, нет, просто орал на всю улицу! Хотя
епископ, похоже, ничего не слышал или, по крайней мере, сделал вид, что
ничего не слышит. Зато, увидев своего сына, тут же остановился. Его мрачное
лицо вдруг осветила знаменитая таинственная улыбка, которая иногда делала
его на редкость привлекательным. Епископ поспешил подойти к машине, чтобы
пожать руку Доновану-младшему - своему сыну.
- Сынок! Мой дорогой сынок!- чуть ли не торжественно произнес он
великолепным, поистине гипнотическим голосом, который в его более молодые
годы заставлял людей поверить буквально во все, что ему требовалось, а
сейчас не менее мощно вливался в естественный гомон Дерби-стрит. Даже
Стэндиш был по-своему поражен.- Рад, искренне рад приветствовать тебя с
благополучным возвращением. Мне бы, конечно, следовало встретить тебя там,
на пристани, но, к сожалению, важные и срочные дела не дали мне возможности
сделать это... А выглядишь ты, Хью, хорошо. Очень даже хорошо.
Это настолько же неожиданное, насколько и потрясающее высказывание еще
больше усилило тревогу Донована, поскольку подтверждало самые решительные
намерения его "старика".
- Добрый день, отец,- поздоровался он в ответ и еще глубже надвинул на
лоб шляпу.