"Джон Диксон Карр. Абсолютные друзья" - читать интересную книгу автора

головы или делает паузу, чтобы переждать крик ребенка или вопли итальянцев,
решающих какую-то внутреннюю проблему.
- Когда Людвиг уходил в себя, он становился правителем вселенной.
Никто, абсолютно никто не мог отдавать ему приказы. Здесь, в Линдерхофе, он
превращался в Короля-Солнце, вот этого бронзового господина, который скачет
верхом на лошади на столе. Людовик во Франции - это Людвиг в Германии. И в
Эрренкимзе, в нескольких милях отсюда, он построил собственный Версаль. В
Нойшванстайне, чуть дальше по шоссе, он превращался в Зигфрида, великого
немецкого средневекового короля-воина, имя которого обессмертил своей оперой
идол Людвига - Рихард Вагнер. А высоко в горах, вы можете отправиться туда,
если захотите поразмять ноги, он построил дворец Шакен, где короновался как
король Марокко. Стал бы даже Майклом Джексоном, если б мог, но, к счастью,
никогда о таком не слышал.
Теперь уже смех прокатывается по всему вестибюлю, но вновь Манди его
игнорирует.
- И у Его величества были свои заморочки. Еду ему ставили на золотой
столик, который поднимали в его комнату через дыру в полу, скоро я вам ее
покажу, чтобы никто не мог наблюдать, как он ест. Слуг он держал на ногах
всю ночь, а если они его раздражали, приказывал, чтобы с них живыми содрали
кожу. Если он не хотел никого видеть, то разговаривал со своими советниками
или визитерами через ширму. И, пожалуйста, прошу вас помнить о том, что
происходило все это в девятнадцатом столетии, а не в эпоху Средневековья. Не
так уж и далеко отсюда, в реальном мире, прокладывали железные дороги,
строили корабли с металлическим корпусом и паровые машины, уже изобрели и
использовали пулемет и фотоаппарат. Поэтому давайте не будем обманываться,
будто все это далекое-предалекое прошлое. Людвиг, правда, особый случай. Для
Людвига и окружающего его мира жизнь двигалась по встречным полосам. Он
уходил в прошлое с той скоростью, которую позволяли развить его деньги. И в
этом заключалась проблема, потому что деньги Людвига одновременно были и
баварскими деньгами.
Короткий взгляд на часы. Три с половиной минуты миновали. И теперь ему
следует подниматься по лестнице, ведя за собой свою паству. Он и
поднимается. Через стены слышит голоса своих коллег, такие же громкие, как
его собственный: неистовой фрау доктор Бланкенхайм, вышедшей на пенсию
учительницы, новообращенной буддистки и главы местного читательского кружка;
бледного герра Штеттлера, велосипедиста и эротомана, Мишеля Деларжа,
неудавшегося священнослужителя из Эльзаса. А позади него, поднимаясь по
лестнице, движутся сомкнутые ряды непобедимой японской пехоты, которую ведет
японская же королева красоты, размахивая красно-коричневым зонтиком, так
непохожим на зонтик Невилла Чемберлена.
И где-то рядом с ним, не в первый раз в его жизни, призрак Саши.


* * *

Именно здесь, на лестнице, Манди впервые чувствует знакомый холодок,
пробегающий по спине. В тронном зале? В королевской спальне? В Зеркальном
холле? Где осознание близости Саши настигло его? Зеркальный холл специально
создан для искажения реальности. Ее отражения теряют силу воздействия,
множась и множась до бесконечности. Человек, внезапно возникший перед тобой,