"Джон Диксон Карр. Убийства единорога ("Генри Мерривейл") " - читать интересную книгу автора

из-за того, что человека убили в Марселе?
- Из-за того, как было совершено убийство. - Эбер постучал двумя
пальцами по портфелю. - Я не могу это объяснить. Возможно, это удастся
сделать в Париже, но я этому не верю. Все дело в ране на голове жертвы. - Он
перешел на французский и заговорил быстрее, обшаривая нас глазами. - Скажу
откровенно: я не понимаю, каким образом подобная рана могла быть нанесена
человеком. Я не фантазирую, господа, но мне кажется, ее мог нанести только
длинный острый рог животного.
Впервые в комнату с позолоченной мебелью начал прокрадываться ужас. Он
не только звучал в словах желтолицего человека в черном костюме, стоящего у
камина, но и ощущался сам по себе, как физическое лицо. За окнами бурлила
река. Рэмсден с его брюшком, рыжими волосами и мешковатым твидовым костюмом
казался наименее впечатленным. Он даже усмехался, но за его усмешкой
скрывалось подозрение.
- Несомненно, единорога? - спросил он вежливым голосом, не похожим на
его обычный лай.
- Не думаю, - серьезно ответил Эбер. - Поймите, я только констатирую
факт.
- Наконец-то мы добрались до единорога, - пробормотал д'Андрье. - Это
озадачивает меня больше всего. Конечно, я не стану задавать очевидный
вопрос, что такое "единорог"...
- Нет-нет, - сказал Рэмсден. - Пусть Фламанд сам это выясняет.
Все еще мрачно улыбаясь, он достал из кармана револьвер "браунинг",
повернул коротким указательным пальцем барабан и снова спрятал.
- Начинаю интересоваться, не заманили ли меня в ловушку мои спортивные
инстинкты. Тем не менее, я готов продолжать игру.
Лакей принес поднос с аперитивами и двумя серебряными портсигарами.
- Мы прервали вас, доктор Эбер, - заговорил по-английски д'Андрье. -
Вернемся к человеку, которого убили в Марселе. Меня это заинтересовало...
Виргинские в этом портсигаре, мистер Миддлтон, а турецкие в другом...
Особенно из-за легенды.
- Легенды? - переспросил Рэмсден.
- Мне следовало сказать - из-за суеверия. В отличие от большинства моих
соотечественников я немного попутешествовал и знаю страну, где
распространено одно неприятное суеверие. Там считают, что быть пронзенным
рогом единорога - судьба предателя.
Я медленно окинул группу взглядом. Хейуорд вынул изо рта сигару и
выпрямился. На лице Миддлтона возбуждение боролось с сомнением - казалось,
ему хочется верить в происходящее, но он считает это шуткой. Эбер
презрительно отмахнулся. Наш хозяин рассматривал бокал на просвет, а Рэмсден
поднес свой бокал к губам. Старый Г. М., который расположился на диване в
стиле ампир и не произнес ни слова с тех пор, как мы вошли в комнату,
оставался бесстрастным, как играющий в покер Будда. Бурное течение Луары
заставляло позвякивать хрустальные подвески на стене.
Внезапно Рэмсден поставил бокал и обернулся.
- Вам лучше взять дело в свои руки, Мерривейл, - сказал он. - Этот
парень знает слишком много.
- Угу. Начинаю думать, сынок, что мне пора этим заняться. - Г. М.
посмотрел на Эбера и ткнул в его сторону черенком трубки. - Пока я слушал
вас, док, мне пришло в голову, что вы делаете очень странные выводы.