"Джон Диксон Карр. Ночь у Насмешливой Вдовы ("Генри Мерривейл" #20) " - читать интересную книгу автора

небольшая прогулка по деревне - и он носом почуял запах анонимных писем. Но
суперинтендент, не говоря уже о грозном божестве в лице начальника полиции,
питали ненависть к подобным происшествиям. Они презирали их. Полиции часто
приходится сталкиваться с подметными письмами в высшем обществе, где полно
кляузников. Если такое случалось, анонимки предпочитали просто игнорировать.
"Оставайся в стороне, Дэйв Гарлик, - приказал себе инспектор. - И не
суй свой нос в чужие дела, если не получишь иного приказа от вышестоящих
властей - хотя ты его не получишь".
Коронер из Гластонбери оказался человеком понимающим. Наверное, тогда
аноним хорошо посмеялся.
Поскольку старый доктор Спенлоу уехал в отпуск, вскрытие производил
местный, стоук-друидский врач - коренастый серьезный немец доктор Шмидт. Он
сообщил, что мисс Мартин была девственницей, не страдала ни от каких
серьезных заболеваний, а смерть наступила в результате утопления. Но коронер
сжалился над покойницей. Полагая, что мисс Мартин покончила с собой из-за
несчастной любви и желая спасти доброе имя бедняжки, он надавил на
присяжных, требуя вынести вердикт о смерти в результате несчастного случая.
Присяжные единогласно проголосовали "за". Инспектор Гарлик вернулся в
Гластонбери, весело насвистывая.
Дело могло получить неприятную огласку, особенно после того, как после
похорон сестра Корделии Мартин истерически рыдала на ее могиле, однако автор
анонимок сделал перерыв на несколько недель.
Мало-помалу все успокоились. Преподобный Джеймс, все еще кипя, пытался
забыться в делах и в мелких хлопотах, которые докучают даже священнику
сельского прихода. И тут произошел настоящий взрыв.
Днем в воскресенье, тринадцатого сентября, преподобный Джеймс снова пил
чай у себя дома. Окна в мелкий переплет выходили на северный церковный
придел. Он только что закончил писать текст завтрашней проповеди, когда
миссис Ханиуэлл внесла поднос с чаем и послеобеденной почтой.
Пришло всего два письма. Верхнее было в обычном конверте с адресом,
написанным синими чернилами. Разливая чай, преподобный Джеймс лениво
разрезал конверт. Он прочел письмо и тут же вновь медленно перечитал его.
Потом что есть мочи позвонил в колокольчик, вызывая миссис Ханиуэлл.
Экономка вбежала в кабинет.
- Боже мой! - прошептала она, открыв дверь.
Преподобный Джеймс стоял за письменным столом; его обычно румяное лицо
побледнело. Он тяжело дышал. Озарение редко приходит постепенно. Оно
обрушивается как удар, во всей своей вызывающей ужас полноте.
- Миссис Ханиуэлл, - заявил викарий без всякого вступления, - что вам
известно об анонимных письмах от имени некоей "Вдовы"?
- Простите, что, сэр?
- Я предпочел бы выслушать правду, миссис Ханиуэлл.
Миссис Ханиуэлл торопливо отерла губы подолом передника. - Сэр, лично я
ни единого...
- Я намерен вытащить это дело на свет, - заявил преподобный Джеймс,
ударяя кулаком по столу. - С помощью Божией мы выясним правду!
Испуганная миссис Ханиуэлл ничего не ответила. В ту минуту вид у
викария был такой же непреклонный, как у старого священника в Стоунистоне.
Взглянув на письмо и перечтя первые слова, преподобный Джеймс почувствовал
дурноту при мысли о долге, который, как он знал, ему предстоит исполнить.