"Джон Диксон Карр. Отравление в шутку" - читать интересную книгу автора

чего-то безобразного - какого-то белесого ужаса, подобного туману на
фотопластинке. Потом я увидел свой стакан, полный темно-красного бренди,
который я оставил на полу у кресла, и почувствовал легкую тошноту. Ведь я
едва не выпил это бренди! По моей коже забегали мурашки. Я быстро поднял
взгляд и увидел статую в углу...
Огонь в очаге почти погас. Каминная полка из щербатого коричневого
дерева была такой же неухоженной, как и все в доме. Ее покрывала пыльная
вязаная салфетка с красными кисточками. Рядом с часами стоял почти пустой
стакан судьи.
Что же это был за яд? Я посмотрел на центральный стол, где стояли
пыльная бутылка и сифон, потом подошел и обследовал их. В бутылке было
шерри-бренди "Ферлак" 1870 года. Я понюхал горлышко, помня, что бренди могло
скрыть запах горького миндаля, присущий цианиду. К тому же цианид вроде бы
действует быстрее - почти моментально.
Если кто-то замыслил убийство... Чепуха! Я отмахнулся от этой мысли,
как от назойливого комара, но она не отставала.
Было странно видеть бутылку с ядом на обычном столе, среди безобидных
предметов. Рядом с ней, на потертой промокательной бумаге, лежали маленький
железный пресс для скрепления юридических документов и несколько медных
скрепок. Подставки для ручек, трубки, банка с табаком... Книги вокруг
промокашки - очевидно, справочные издания, которыми судья пользовался при
подготовке рукописи. Я прочитал несколько названий: "История округа Файетт"
Эллиса, "Старая Мононгахила" Вича, "Старый Пайк" Спрайта, "Заметки о
поселениях и индейских войнах на западе Вирджинии и в Пенсильвании в
1763-1783 гг.". Из всех книг торчали желтые закладки.
Это было пустой тратой времени. Подобрав бутылку вместе с обоими
стаканами, я запер их в шкафчик, из которого судья их достал, и положил ключ
в карман. Теперь надо найти поднос из-под ужина миссис Куэйл.
Как тихо было в доме! Судья Куэйл упал на пол - у меня в ушах еще
звучал стук от его удара головой о каминную решетку, - но никто не прибежал
и даже не забеспокоился. Туиллс сказал, что Мэри в кухне, а Мэтт Куэйл
наверху с матерью. Лучше подняться наверх - вероятно, поднос еще там. Но как
приступить к этой миссии? Пожалуй, пока что не стоит упоминать о яде...
Ступеньки были устланы плотным красным ковром, но скрипели при каждом
шаге. Перила были шаткими. Перспектива встречи с Мэттом Куэйлом-младшим меня
не радовала. Я думал о том, сильно ли он изменился за эти годы. Мэтт был
вечным студентом даже до того, как поступил в колледж, и, по всей
вероятности, остался таковым, покинув его. Он недурно играл на банджо, при
этом экстатически покачиваясь из стороны в сторону, и сам походил на банджо,
чьи струны пощипывала какая-нибудь небесная Поллианна[14] с целью
продемонстрировать, в каком счастливом мире мы живем. Если вам не
приходилось мириться с его энтузиазмом, вы вполне бы могли сочувствовать его
неудачам.
Комната миссис Куэйл находилась в передней части дома; дверь была
открыта. Тусклая лампа с обернутым газетой абажуром горела у изголовья
кровати, освещая обои с голубыми цветами и брачное свидетельство в рамке,
скромно висящее над бюро орехового дерева.
В кровати лежала миссис Куэйл, при виде которой я ощутил болезненный
укол жалости. Ее лицо было бледным и осунувшимся, с синеватыми губами; седые
волосы растрепались; под закрытыми глазами темнели мешки. Хлопчатобумажная