"Джон Диксон Карр. Отравление в шутку" - читать интересную книгу автора

этом забыл. - Он прочистил горло. - Я приготовил рукопись, но не знаю,
насколько она пригодна для публикации. К сожалению, я отмечаю весьма
прискорбные тенденции у нынешних писателей. Слава богу, я незнаком с
современной "литературой", но некоторые книги Вирджинии, которые попадались
мне на глаза...
Я заерзал на стуле. Судья не утратил проницательности - должно быть, он
угадал мои мысли и мрачно улыбнулся:
- Не поймите меня превратно. Я не говорю о моральных ценностях, хотя,
по-видимому, они также исчезли. Но существуют некоторые природные факты,
сэр, настолько известные, что о них незачем напоминать на каждой
странице... - Он покраснел - спокойствие вновь покинуло его. - Честное
слово, сэр, они не столько сердят меня, сколько озадачивают! Я хотел бы
понять...
- Что именно?
- Все. То, что я читаю, что вижу, опрокидывает все стандарты с ног на
голову. Я чувствую, что мир ускользает от меня. Больше ничто не кажется
правдой. Я не имею в виду сексуальную мораль. Я достаточно долго пробыл в
судейском кресле, чтобы познакомиться со всеми грязными ее сторонами задолго
до того, как ваши шибко умные молодые авторы появились на свет. Я говорю
о... - Он поднялся, судорожно сжимая и разжимая кулаки. - Раньше
существовали какие-то ценности. Моя семья... я перестал ее понимать.
Что бы мы ни обсуждали, судья не мог удержаться от этой темы. Это был
крик одиночества, в котором старик проводил дни в своей библиотеке. Какое-то
время он оставался неподвижным, прислонившись к каминной полке. Мне было
нечего сказать. Ему явно хотелось излить душу, обрести какую-то опору.
Наконец он повернулся с кривой улыбкой:
- Я все еще пренебрегаю обязанностями хозяина. Но от этого всегда есть
лекарство.
По другую сторону камина стоял старомодный резной книжный шкаф-стол.
Отперев его, судья Куэйл достал бутылку и два стакана.
- Это настоящее бренди, какого вы теперь нигде не достанете. Видите
печать на пробке? Ее поставил мой дед. С этим, по крайней мере, они ничего
не могут сделать.
Последнюю фразу он произнес мрачным тоном, внимательно обследуя пыльную
бутылку - даже подошел с ней к столу в центре комнаты и поднес к свету, -
потом налил бренди в оба стакана и взял сифон. Когда я отказался от содовой,
судья добавил ее себе и вернулся с обоими стаканами.
- Я хотел еще кое о чем спросить вас.
- Насчет книги?
- Нет. Забудьте о книге. Это было всего лишь... что-то вроде утешения.
Мне дали понять, - судья понизил голос, - что после нашей прошлой встречи вы
участвовали в некоторых необычных делах. Я имею в виду полицейскую работу...
Я засмеялся:
- Только в качестве наблюдателя, сэр.
- Полицейскую работу, - повторил он, - совместно с этим человеком...
как его имя?
- Банколен.
- Глава парижской полиции. - Несколько секунд судья Куэйл молча смотрел
на свой бокал, потом его глаза с красными ободками забегали по комнате и
словно остекленели, задержавшись на статуе.