"Кэрролл Джонатан. Голос нашей тени" - читать интересную книгу автора

грядущей вечеринки у Бренды.
Ни над чем в жизни я не работал так усердно. Я влюбился в свою работу.
Я нанизывал рассказ каждого персонажа на предыдущий нежно, словно строил
карточный домик. Я непрестанно перетасовывал их для наилучшего эффекта и
страшно рассердил преподавателя тем, что сдал сочинение через неделю после
назначенного срока. Однако когда работа была закончена, я понял, что написал
нечто хорошее - возможно, даже незаурядное. Я поистине гордился тем, что
получилось.
Моему преподавателю тоже понравилось, и он предложил послать рассказ в
какой-нибудь журнал. Я так и сделал и через несколько месяцев мой рассказ
обошел все большие и маленькие журналы. В конце концов его принял
"Хронометр" с тиражом семьсот экземпляров. В качестве гонорара мне выдачи
два авторских экземпляра, но я был счастлив. Я вставил обложку в рамку и
повесил на стене над письменным столом.
Через три месяца мне позвонил один театральный продюсер из Нью-Йорка и
спросил, не продам ли я ему эксклюзивные права на свой рассказ за две тысячи
долларов. Удивленный, я чуть было не согласился, но вспомнил истории про то,
как коварные продюсеры нагревают писателей на целые кучи денег, и сказал,
чтобы он перезвонил через пару дней. Тем временем я отыскал в библиотеке
колледжа экземпляр "Писательского рынка" и выписал фамилии и телефонные
номера четырех или пяти литературных агентов, после чего начал звонить.
Первым агентом оказалась женщина. Я объяснил ей ситуацию и спросил, как мне
поступить. К концу разговора она согласилась представлять мои интересы, и
когда человек из Нью-Йорка позвонил снова, я сказал ему, чтобы улаживал дело
с моим литературным агентом.
Знаете, что получается, когда продаешь кому-нибудь свой рассказ? Его
крутят и так, и сяк и выворачивают наизнанку, а вконец распотрошив ("придав
ему форму", как они любят выражаться), представляют публике с надписью
мелким шрифтом в углу афиши: "По рассказу Джозефа Леннокса".
Постановщик, высокий мужчина с ярко-рыжими волосами, по имени Фил
Вестберг [Фил Вестберг - очень кэрролловская "шутка для своих": его
литагентшу, с которой он сотрудничает с 1971 г., зовут Филлис Вестберг],
позвонил мне сразу же, как купил рассказ, и вежливо поинтересовался, как я
себе представляю пьесу "Деревянные пижамы". Я ничего не понимал в этом деле,
поэтому посоветовал что-то тупое и незапоминающееся, да он и все равно не
хотел слушать, потому что уже все решил сам. Он начал излагать мне свой
план, и в какой-то момент я отнял трубку от уха и тупо уставился на нее. Он
говорил о "Деревянных пижамах", но это уже были не мои пижамы. Рассказ
начинался в ванной, а пьеса - на вечеринке, что мгновенно вырезало из моего
произведения около четырех тысяч слов. Главный герой пьесы занимал в
рассказе отнюдь не центральное место, я вообще его в последний момент ввел.
Но Вестберг знал, что ему нужно, и, конечно, многое из моей писанины
показалось ему лишним. Когда наконец это дошло до меня (как до жирафа), я
улизнул в темноту и полтора года не слышал от "Фила" ничего - пока он не
прислал мне контрамарку на премьеру.
Фил и его команда использовали мой рассказ как основу крайне популярной
(и гнетущей) пьесы "Голос нашей тени". Наряду с прочим в ней говорилось о
печатях и мечтах молодежи. Она шла на Бродвее два года, получила
Пулитцеровскую премию, и по ней сняли более или менее приличный фильм. От
постановок и продажи прав, побочных и международных, я, слава богу, получал