"Барбара Картленд. Игра любви " - читать интересную книгу автора

имени Дебюше, появился на свет как плод незаконной связи графа Честерфилда.
Их мать, снабжавшая лондонское общество шелковыми чулками, тоже была
незаконнорожденной.
О жизни всех сестер, полной сомнительных приключений, шла дурная слава.
Гарриет даже не скрывала, что стала любовницей графа Крейвена в пятнадцать
лет.
Она и позднее пользовалась покровительством немолодых важных
аристократов, которые сменяли один другого.
Теперь Гарриет Уилсон писала мемуары, и это заставляло нервничать не
одного из светских щеголей, которые, остепенившись с возрастом, очень не
хотели бил вспоминать о грехах молодости.
Граф улыбнулся.
- Не думаю, что сегодня вечером я буку расположен к развлечениям такого
рода. Чем бы ни кончилась моя встреча с Растусом Груном, я вернусь к себе.
- Хорошо, что ты живешь недалеко от Лондона! - заметил его друг. -
Остерегайся разбойников!
Инчестер рассмеялся.
- Разбойник, который найдет, что отобрать у меня, должен быть просто
волшебником. Честно говоря, я и подумывал, не начать ли мне самому
промышлять на дорогах!
- Неплохая идея! - засмеялся сэр Антони. - Правда, если тебя поймают,
будет чертовски неуютно болтаться на виселице!
- Это верно, - согласился граф. - До свидания, Тони, и спасибо за
шампанское.
- Закажу еще бутылку на случай, если ты все-таки надумаешь вернуться, -
сказал" сэр Антони.
Граф Инчестер покачал головой и направился к выходу.
Он был молод и весьма хорош собой.
Почти все, кто сидел в зале, оборачивались, провожая его взглядом.
Граф был прекрасно сложен: широкие плечи и узкие бедра атлета.
- Доброго вечера, милорд! - почтительно сказал швейцар, открывая перед
Инчестером дверь. - Будем рады вновь увидеть вашу светлость!
- Спасибо. Дженкинс. - ответил граф. - Доброго вечера.

***

Сильный ветер дул вдоль Сент-Джеймс-стрит.
Граф сразу почувствовал, что холод пробирает его до костей.
Свое пальто, слишком поношенное для визита в клуб, Инчестер оставил в
той же конюшне, где и лошадь.
Но сейчас он жалел об этом.
Дойдя до Пиккадилли, граф начал молиться, чтобы Растус Грун помог ему.
В противном случае, он не имел ни малейшего понятия, что ему делать
дальше.
В одной из узких улочек, из тех, что отходили от Пиккадилли вблизи
площади, вверх к темной двери вели три истертые ступеньки.
Маленький домишко был зажат между двумя большими зданиями.
На двери висел потемневший от времени молоток, который давно нуждался в
чистке, а пониже - маленькая табличка с выгравированной надписью: