"Барбара Картленд. Желание сердца " - читать интересную книгу автора

султаном, хотя, к своему ужасу, увидела, что на лошадь надели мартингал.
Они с Джимми часто разговаривали о злостном использовании мартингала, и
хотя ей очень хотелось начать спор с дядей по этому поводу, она поняла, что
сейчаснеподходящий момент.
- Надеюсь, тебе понравится здесь, - говорил лорд Бедлингтон. - Жизнь у
тебя была горестной: потеря родителей, а теперь еще и кузины.
- Я была очень счастлива в Роусариле, - сказала Корнелия. - Нельзя ли
мне жить там?
- Одной? Разумеется, нет. И слушать не стану, - резко ответил дядя.
- Все же я смогу вернуться домой, когда мне исполнится двадцать один
год.
- Если захочешь. Но задолго до этого ты уже будешь замужем, - ответил
он.
- Замужем? - удивленно повторила Корнелия и покачала головой.
- Ну конечно, - весело отозвался лорд Бедлингтон. - Все юные особы рано
или поздно должны выйти замуж. Но у тебя еще будет время подумать обо всем.
Ты найдешь, что Лондон очень веселый город, а твоя тетя представит тебя
нужным людям.
- Я благодарю вас.
Корнелии стало интересно, какого бы он был о ней мнения, если бы она
вслух выразила свои мысли, заявив, что не желает знакомиться с "нужными
людьми". Общий язык она находила только с Джимми и с такими же знатоками
лошадей. Но разве она могла сказать об этом? Отныне, подумала Корнелия, ей
будет трудно разговаривать открыто и прямо, как она привыкла с детства.
В Лондоне ей достанется участь всего лишь недавней ученицы, которая
должна уважать старших, испытывать благодарность за любую любезность,
оказанную ей, и единственное, к чему ей следует теперь стремиться - это
привлекать молодых людей, чтобы среди них выбрать мужа.
Нет, она ничего не могла произнести вслух, ей оставалось только
ненавидеть всех и все вокруг. Она ненавидела дядю, который оказался
чванливым занудой, в точности как его описал отец; она ненавидела тетю,
которую еще не видела; она ненавидела экипаж с его мягкими обитыми сиденьями
и элегантными габардиновыми ковриками; она ненавидела кучера на козлах, в
цилиндре с султаном, а рядом с ним - лакея в ливрее, ловко вспрыгнувшего на
запятки после того, как захлопнул за ними дверцу.
От всего этого ненавистно веяло богатством и роскошью, все это было
частью неведомого для нее мира, которого она инстинктивно сторонилась. Дядя
прокашлялся и после длинной паузы снова заговорил.
- Сейчас мы находимся на Гросвенор-сквер, дорогая. Как видишь, все дома
здесь чудесной архитектуры.
- Да, вижу, - ответила Корнелия.
Вновь наступила тишина, нарушаемая только позвякиванием сбруи и топотом
конских копыт.
- Проедем Гросвенор-стрит, - пробормотал дядя, - и через минуту
окажемся на Парк-Лейн.
Впереди них образовался небольшой затор, и экипаж почти остановился,
пока несколько карет поворачивали с боковой улицы. Корнелия могла
разглядеть, кто в них сидел. Женщины были великолепны: в боа из перьев,
широких шляпах, обильно украшенных цветами, все они в руках держали изящные
зонтики от солнца.