"Барбара Картленд. Золотая гондола " - читать интересную книгу автора

другом, ваш рассудок должен властвовать над вашим сердцем.
В его словах чувствовалась жесткая нотка, и Паолина потупила взор.
- Да, я понимаю.
- Никогда не забывайте об этом, - предостерег он ее. - Если ваше сердце
хотя бы раз возьмет верх над разумом, то одному Богу известно, на какие
глупости оно может вас толкнуть. Что же касается меня - у меня вообще нет
сердца!
- Вы так в этом уверены? - осведомилась Паолина.
- Совершенно уверен, - отозвался он. - Вы помните слова старой песни:
"Какое мне дело до всех до вас, а вам - до меня"?
- Я думаю, что, если принимать это за истину, можно остаться в полном
одиночестве.
- Это меня не волнует, - произнес он с напускным, как показалось
девушке, равнодушием. У Паолины вдруг возникло внезапное сильное желание
броситься к нему, прильнуть к его груди, умолять его быть с нею хоть немного
более чутким и внимательным, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой и
для всех чужой. Но затем она поняла, что подобное проявление чувств могло
только вызвать у него досаду. Ценой огромного усилия ей удалось сдержать
свой порыв и сохранить достоинство.
- Нам нужно поесть, - продолжал сэр Харвей резко, - отдохнуть после
ленча, и затем, если мы не получим никаких известий от графа, мы отправимся
с визитом к его тетке.
- Вы считаете это разумным? - спросила Паолина.
- Это немного ускорит события, - ответил сэр Харвей. - Но мы не можем
больше позволить себе ходить вокруг да около. Этот последний случай с
маркизом дал мне понять, что я должен при первой возможности обеспечить раз
и навсегда ваше будущее. Граф только вчера вечером упомянул о том, что его
тетушка, вдовствующая графиня, прибывает в Венецию, чтобы присутствовать на
регате. Мы пригласим ее прийти к нам завтра на обед. Это будет подходящим
предлогом для визита. Конечно, с нашей стороны это будет слегка против
этикета, но нас простят, так как все сочтут, что эти сумасброды-англичане не
разбираются в таких тонкостях.
Он сделал паузу, взглянул на Паолину и добавил почти сурово:
- Наденьте ваше самое лучшее платье и, ради всего святого, будьте
любезнее с графом. Мы должны заставить его ясно выразить свои намерения.
- А если он не захочет? - спросила Паолина грустно.
- Захочет, - с уверенностью заявил сэр Харвей.
Во время второго завтрака присутствовали слуги, и поэтому они
беседовали о посторонних вещах. Паолине снова, уже в который раз, пришлось
убедиться, что сэр Харвей обладал широкими познаниями во многих областях, в
том числе и в таких, о знакомстве его с которыми она даже предположить не
могла. Он изучал историю и культуру Древней Греции, разбирался в философии и
поэзии, и так много читал об итальянских мастерах, что, как показалось
Паолине, за полчаса в его обществе она узнала гораздо больше о живописи, чем
за всю свою предшествующую жизнь.
Они говорили также об астрономии, к которой сэр Харвей, судя по всему,
проявлял большой интерес.
- Я впервые познакомился с этой наукой, находясь в море, - поведал он
ей. - Когда тебе приходится все время вести корабль по звездам, ты очень
скоро начинаешь относиться к ним с особой теплотой. В те ночи, когда их нет