"Барбара Картленд. Отзывчивое сердце" - читать интересную книгу автора

Синьорина пожала плечами.
- Куда угодно, - ответила она. - Рим, Мадрид. Но я думаю, я уезжаю в
Париж. Наполеон Бонапарт - он покровитель искусству. Опера переполнена
каждый вечер. Там собирается элита Парижа, Жозефина Бонапарт приходит в
своих знаменитых драгоценностях. Новое общество наряднее, чем Версаль до
революции. В Париже я буду с большим вниманием, так?
- А как же я? - спросил герцог.
Он заметил, как уголки красивых губ тронула улыбка, когда она,
отворачиваясь, сказала с показным равнодушием:
- В Англии много красивых женщин.
- Но ты же знаешь, что я люблю тебя, Дория.
- Я не уверена здесь, - ответила она. - Возможно, когда я уехала, ты
чувствуешь одиноко и, может быть... может быть, даже едешь за мной.
- Хорошая мысль, - одобрил герцог. - Можно сказать, чертовски хорошая
мысль! Теперь стало модно ездить в Париж, говорят, Первый консул ежедневно
дает аудиенцию восхищенным британцам, и те внимают каждому его слову.
- Я думаю, - медленно произнесла синьорина, - когда ты видишь
Наполеона, он тебе тоже нравится. У него есть - как это сказать? -
внушительность. Ты чувствуешь, что рядом с другими он - гигант.
- Верю тебе на слово, - мрачно отозвался герцог. - Так значит, ты
решила меня покинуть?
У синьорины вырвалось негромкое восклицание.
- Нет, нет, я не хочу ехать! - заверила она и, приблизившись, обняла
его. - Я люблю тебя, мой красивый герцог! Скажи, что мы женимся, и я не еду.
- Дория, мы уже тысячу раз говорили об этом, - устало ответил герцог. -
Ты знаешь не хуже меня, что до двадцати семи лет я не могу жениться без
согласия моих опекунов. Если я это сделаю, то денег у меня будет еще меньше,
чем теперь.
- Но ты герцог - герцог! - воскликнула Дория.
- От этого у меня в кармане денег больше не становится, - возразил
герцог. - Я в долгах, Дория. Никто не знает этого лучше, чем ты. Если
опекуны прекратят ежемесячно выплачивать мне деньги, то на меня накинутся
кредиторы, точно свора голодных собак.
- Твои опекуны, кто они? - спросила итальянка.
- Неприятные ворчливые старики, назначенные моим отцом. Он предоставил
им право превратить мою жизнь в ад, - ответил герцог. - Моя бабушка,
вдовствующая герцогиня, тоже входит в их число.
Синьорина воздела руки к небесам.
- А! Она страшная, эта женщина! Знаешь, как она вела себя последний
раз, когда я петь в Воксхолл?
- Нет; как она себя вела? - с любопытством спросил герцог.
- Старая дама сидит в ложе у сцены. Когда я закончаю мою самую
страстную, мою самую трудную арию, она громко говорить, так что все могут
слышать: "Хороший голос, но я слыхала и получше". Maledizone! Если бы я
имела в руке кинжал, я бы убивала ее! Вот твои англичане - холодные,
черствые, без чувства. Если бы я пела в моей стране или даже во Франции, все
были бы в слезах! Они бросили бы к моим ногам свои драгоценности, деньги,
сердца. А твоя бабушка говорит холодные жестокие слова, и я хочу умирать,
потому что меня не ценят.
В глазах герцога мелькнула тень усмешки, но он проговорил успокаивающим