"Вера Чайковская. Случай из практикума (Повесть)" - читать интересную книгу автора

итальянских кровей? (Дорик поморщился. Взглянул в зеркало на свою
"артистичную" физиономию и не стал ничего вычеркивать.)
- Мать у него, - Нагель подмигнул доктору, - венгерская еврейка. А что
раскрасавица, - это точно. И отец капитальчик оставил.
- Вот бы нашей Ниночке...
Доктору стало скучно дослушивать этот разговор, и он, сухо поклонившись чете
Нагелей, вышел из их большого неуютного дома, построенного из кирпичей,
который тут же производился монотонно гудящим заводом, миновал высокую
ограду с воротами - надо бы еще повыше, чтобы воздух не загрязнялся пылью
(первые ростки экологического сознания), - и вступил на "вторую" территорию,
где все было иным, светло-праздничным, - но, увы, уже не для него, хотя и
колокольчики еще синели в траве, и пионы вдоль дорожки к озеру распушили
лохматые свои прически, и с озера слышался заразительный смех барышни, и
скамейка под липами поджидала задумчивого читателя...
Днем доктор еще раз столкнулся с Ниной. Она, в спортивной короткой юбке, с
ракеткой в руке и свежей царапиной на коленке, бежала к флигелю, а он сидел
на скамейке, перелистывая "Аполлон", - на лице брезгливая мина.
- А мы в Ита...
- Знаю.
- Папа сказал?
- Угу.
- Доктор, милый, едемте с нами!
- Знаете, Нина, у меня дела. Больные заждались. Да и в редакциях надо
показаться. Не в "Аполлоне", конечно, но и не в "Митрофане".
- Что за "Митрофан"?
Или не поняла, или не пожелала понять его шутки.
- Петр Андреевич!
- А... Что такое?
Она присела на корточки возле скамейки и так, снизу, заглядывая ему в лицо,
склоненное над бездарными страницами жеманного журнала, шепнула беззвучно,
округляя красные воспаленные губы:
- Умоляю вас!
- Что-то мне этой ночью послышался шум в вашей комнате, смех... может быть,
от дневной жары...
- Он же кузен, Петр Андреевич. И он привык в Италии пить вино и петь
серенады. Это мы с вами бирюки. А там, он говорит, вечный карнавал.
- Так я не ослышался.
Дурацкий журнал перелистнулся и захлопнулся на дрогнувшей коленке.
- Знаете, чего бы мне хотелось? - все так же снизу вверх глядя на него
серыми блестящими глазами.
- Луну с неба. После Италии останется желать только луну.
- Мне бы хотелось все время так жить... с вами в этом флигеле. И чтобы вы
ходили удить рыбу, и вечером играли с родителями в лото. И листали мой
журнальчик. И что-то быстро записывали в свой блокнот, а по вечерам работали
у себя при свете лампы...
- А ночью чтобы к вам приходил кузен.
Она резко поднялась, взмахнув короткими волосами и короткой юбкой, досадливо
почесала ссадину на коленке, выпятив худые лопатки ("надо бы йодом
помазать", - педантично подумал он), и скрылась на дорожке к озеру.
...Он решил не ложиться. Кучер обещал пригнать коляску к трем часам ночи. За