"Джек Чалкер. Демоны на Радужном Мосту ("Кинтарский Марафон" #1)" - читать интересную книгу автора

немногочисленные обряды и традиции были очень примитивными. Их Вселенная
была магическим местом, управляемым великими волшебниками, ведьмами,
колдунами и демонами, и вряд ли большинство дролов вообще знало, что
находятся на другой планете. Для этого им сначала нужно было узнать, что
такое планета.
В Империи, которая умела строить звездолеты, роботов, оружие, способное
разрушить несколько планет разом, и даже научилась передавать трехмерные
изображения на другие звезды, само существование дролов казалось чужакам
поразительным и служило доказательством миколианской порочности. Для Миколя
же это было частью естественного миропорядка. Низшая каста должна была
существовать, чтобы придавать смысл религии и ее взгляду на Вселенную.
Грубое, зачастую скотское обращение с низшими было совершенно естественным в
этой иерархии. Для миколианцев такие слои были необходимы, чтобы Вселенная
имела смысл.
Разумеется, роботы и механизмы, которые построили этот огромный замок,
или корабли, привезшие дролов сюда из их миров-ячеек, с легкостью могли за
день сделать то, что эти люди делали за неделю, и к тому же гораздо лучше,
чем они. Это касалось любой работы, которую делали дролы. Но тем не менее,
они должны были существовать и работать. Жить иначе было бы, по мнению
миколианцев, безнравственным.
Главное тут была социальная мобильность. Да, большинство дролов так и
умирали дролами, проживая свои короткие трудные жизни, лишенные преимуществ,
даваемых достижениями науки. Лишь немногим, очень немногим - наиболее умным
и наделенным Талантом - хватало пороху воспользоваться возможностью и
вырваться из болота. Но до тех пор, пока каждый дрол знал кого-то, кто знал
кого-нибудь еще, кто знал того, кому удалось возвыситься и выбраться из
болота, для них всегда оставалась надежда, что они, или их дети, или внуки
будут среди избранных.
Калия была рождена дролкой и первые двенадцать лет жизни провела среди
дролов. Она до сих пор считала их детское невежество освежающе честным и
трогательным и с легкостью общалась с ними, без труда становясь среди них
своей. Их примитивный язык также был замечательным щитом от телепатов.
Переходя на их диалект и усваивая их грубые манеры, она прятала за ними свою
более сложную личность. Разумеется, как гипнотические блоки Джозефа не
остановили бы сильного гипнота, находящегося на близком расстоянии, так и ее
уловки вряд ли смогли бы ввести в заблуждение сильного телепата, пытающегося
уловить именно ее разум - но сначала телепату пришлось бы отличить ее от
толпы, а в таких случаях этот ментальный режим работал почти безотказно.
Надсмотрщик заметил ее и немедленно отрядил помогать рабочим,
поднимающим большие шатры и устанавливающим их на случай непогоды. Годы
таскания тяжестей и прочих упражнений, подкрепленных тонизирующими
препаратами, сделали ее крепкой, как сталь, и сильной, как мужчина, и она
отлично справлялась с этой работой. Если здесь и были шпионы Кабара, то к
тому времени, как им представилась бы возможность напакостить, они скорее
всего были бы уже слишком вымотаны для этого.
Джозеф играл роль одного из надсмотрщиков над дролами. Хотя он и был
большим и сильным, он не был покрыт мозолями, синяками и шрамами, которые
любой дрол его возраста и сложения непременно должен был бы приобрести за
свою жизнь, поэтому выдать себя за одного из простых работяг он не мог.
Иногда надсмотрщики были Талантами, пусть и очень слабыми, самого низкого