"Лидия Чарская. Прощение" - читать интересную книгу автора

И я иду, иду к тебе, милый!...
Он лежит без движения на своих высоко поднятых атласных подушках.
Нужды нет.
Я целую его глаза, от которых веет холодом смерти, его сжатый мертвый
рот с еле уловимым исходящим из него запахом разложения, которого не могут
заглушить ароматные розы, принесенный Розориттой. Я целую его жадно и долго,
как живого, и наслаждаюсь этими последними поцелуями. Пусть они
безответны... Он отдыхает, милый, я стерегу его покой, пока не усну также.
А усну я скоро... скоро...
Еще последние гондолы не выплывут на чуть брызжущую светом поверхность
холодных каналов, еще первые голуби не украсят белыми хлопьями своих крыльев
крышу собора св. Марка, а я уже буду с тобою...
Нас засыпят цветами и зароют рядом со слезами сожаления, потому что мы
молоды и прекрасны и имели бы право на жизнь...

III

- Синьора, вас спрашивают. Опять Розоритта.
Она вколола красную розу в свои черные косы, - розу, взятую с гроба на
память о моем возлюбленном, и этот подарок смерти красиво дисгармонирует с
ее лицом, воплощающим жизнь...
Она делает печальное лицо, но глаза ее, помимо их воли, сыпят снопы
лучей, отблески тех, что щедро дарит солнце ее родины, и губы, сжатые теперь
в полуулыбку соболезнования, вот-вот раскроются, заблещут и засмеются.
Я люблю смотреть на Розоритту, потому что "он" находил ее прекрасной.
"Он", смеясь, путал наши кудри, ее - черные, как ночь ее родины, мои -
золотые и нежные, цвета спелого колоса, далекой и милой России. И любовался
нами, как художник...
Он не видел в те минуты ни обожаемой жены, ни этой итальяночки с
задатками чувственности и лжи, но видел в нас идею новой картины, которой
поклонялся.
- Синьора, вы дремлете? - будит меня от грез голос Розоритты.
Я молчу и гляжу в ее зрачки, полные ужаса.
- Синьора, вы нездоровы.
Не думает ли она, что я помешалась с горя.
Вчера я рыдала и билась в конвульсиях...
Но она не знает, не знает моего решения.
Я жду... жду... чтобы соединиться. Не все ли равно где? Здесь или
там... Лишь бы с ним, дорогим, милым.
- Вас спрашивают, синьора.
- Кто?
- Дама. Вероятно, натурщица, не получившая платы...
- Зови ее сюда, Розоритта. Я заплачу ей.
- Войдите, синьора.
- Благодарю вас.
Боже мой, что за мелодия голоса!
А лицо... лицо!...
Я не видела еще подобных...
И небо, и синие воды Адриатики соединились вместе, чтобы создать эти
два глаза, прозрачные и светлые, под каемками длинных ресниц.