"Александр Чаянов. Необычайные, но истинные приключения графа Федора Михайловича Бутурлина" - читать интересную книгу автора

Лондона в ювелирной продаже появлялись отдельные камни, украшавшие
историческую корону. С неимоверными затратами различные поколения
Регенсбургов скупили все 8 появившихся в продаже камней и вставили на
старые места в железную корону, и только последний, девятый камень, самый
большой, не уступающий по блеску благородному Санси, ни разу не увидел
света ни в ломбардах, ни на прилавках ювелиров Европы. Он был настолько
несомненен в своей драгоценности, настолько ярок в своем блеске, что просто
затеряться он не мог.
Пятьдесят лет назад в корону Иерусалимских королей был вставлен
восьмой алмаз, купленный у старого Суавиуса в Амстердаме, и с тех пор на
ювелирном рынке не попадалось более никакого намека на бриллианты
иерусалимской короны. Все поиски были брошены за очевидной бесполезностью
еще при деде Франца, как звали старшего Регенсбурга, и только теперь
молодое поколение возобновило их с новой силой.
Разбирая старые документы и прослеживая шаг за шагом все путешествие
Мардария и картину его убийства, молодые Регенсбурги вскоре пришли к
твердому убеждению, что верный слуга, видя бесцельность сопротивления своим
грабителям, успел проглотить драгоценный камень и унес его с собою в
могилу.
Два года Рупрехт и Франц искали могилу верного доверенного, уверенные,
что в ней они найдут утерянный камень, и только сегодня Франц, остолбенев
от восторга и страха, увидел плиту с начертанными на ней именем Мардария и
датой, не оставляющей сомнения в том, кто под ней был похоронен.
Свет от фонаря ложился на стволы кладбищенских деревьев, подкупленный
сторож нес заступы и веревку с ведром; Бутурлин, сопутствуемый
Регенсбургами, вел под руку Мадлен, которая заметно дрожала от волнения и
ночной сырости.
Тяжелая плита была отодвинута в сторону, и железные заступы, скрипя,
вонзались в могильную землю, отбрасывая сырую почву. Работали лихорадочно,
сменяя друг друга, ища до рассвета покончить преступное дело.
Через полчаса заступ Рупрехта ударился о стенку гроба и, пробив ветхое
дерево, провалился в пустоту... Стали сгребать землю руками. Федор
чувствовал, как дрожали в страхе его колени, когда в колеблющемся круге
фонарного света вырисовались очертания гроба.
Сняли крышку гроба, и Франц нетерпеливой рукой сдернул полуистлевший
саван. В мерцающем свете фонаря среди желтых костей скелета из-под
оскалившихся ребер в глаза гробокопателей блеснули голубые лучи бриллианта
герцога Бульонского.
В тот же момент Бутурлин почувствовал, что какие-то тени перебегают
между деревьев кладбища. Ударом ноги он разбил фонарь и, схватив на руки и
без того бывшую в полуобморочном состоянии Мадлену, одним прыжком отскочил
от могилы, над которой с факелами и дрекольем выросла толпа поселян,
предводительствуемая священником и трактирщиком "Трех Королей", очевидно,
выследившим своих подозрительных гостей.
Свалив ударом ноги в живот какого-то парня, бросившегося его догонять,
Бутурлин, прижимая к груди драгоценную ношу, добежал до кладбищенской
стены, взобравшись на которую увидел прямо под собою белую жандармскую
лошадь.
Спрыгнув с забора прямо на трактирного служку, держащего лошадь под
уздцы, и свалив его ударом кулака, Бутурлин перебросил через седло