"Ян Чжу. Лецзы " - читать интересную книгу автора

разрешает сомнения царя (272-273).
Нередко встречается и фольклорный прием троекратности. Раскрывая
противоречия в конфуцианском учении, ученик Ян Чжу говорит о разногласиях
между тремя братьями, у которых был один наставник (129); через три
испытания у Лецзы проходит Кай - прыгает с башни, ныряет в омут, бросается в
огонь (56-57); Беззубый у Чжуанцзы трижды вопрошает Наставника Юных (144).
Троекратность, как и многократность, усложняет действие, характеры и в
конечном счете помогает достичь монументальности повествования.
Прибегают философы и к приему ступенчатого расширения или сужения:
доказательства по восходящей линии приводит ученик Ян Чжу (113), приемом
ступенчатого сужения Чжуанцзы доказывает относительность любого пространства
по сравнению с бесконечным (272). В "Лецзы" чаще встречаемся с
многократностью, в "Чжуанцзы" - со ступенчатым сужением. Это можно объяснить
не только индивидуальностью каждого оратора, но и развитием красноречия за
время, отделяющее их друг от друга.
Появление общих или типических мест у ораторов объясняется, как и в
народном творчестве, потребностью импровизации, хотя в ряде случаев это
переходит в новый прием - цитирование. Такова притча о вырезанном из нефрита
листе дерева ("Лецзы", 120 "Хань Фэйцзы" {73} цз. 7, V, 121-122;
"Хуайнаньцзы" цз. 20, VII, 348; "Лунь Хэн", гл. 15, VII, 178); рассказ о
том, как Лецзы учился стрелять ("Лецзы", 55, "Чжуанцзы", 244, "Весна и Осень
Люя", цз. 9, VI, 90); о Ян Чжу как ученике Лаоцзы в "Лецзы" (63), "Чжуанцзы"
{74} (284-285) и т. д. Об этом приеме говорит уже сам Чжуанцзы (282). Один
из важных подобных примеров - общее место при характеристике противника:
"Конфуций... соглашался [принимать] подарки и приглашения современных ему
государей. Но [на него] свалили дерево в [царстве] Сун, [он] заметал следы
[при бегстве] из Вэй, терпел бедствие в Шан и Чжоу, был осажден между Чэнь и
Цай, унижен Цзи, опозорен Яном Тигром, печалился и скорбел до самой смерти.
Он - самый бестолковый и суетливый из людей!" (114) {75}. В этом фрагменте
Ян Чжу выразил и заискивание Конфуция перед царями, и враждебное отношение к
нему народа, и насмешку над его мытарствами, и презрительную жалость к
неудачнику. Эта характеристика переходит и в речи других древних
ораторов-даосов, то в виде одной-двух фраз, то почти целиком ("Чжуанцзы",
206, 219, 307 и др.). С наибольшей же полнотой она слышится из уст
Разбойника, который заключает эту тираду так: "Во всей Поднебесной для тебя
не нашлось места" "Чжуанцзы", 296). Такие фрагменты, содержащие критику
основателя другой школы, еще раз подтверждают общность идейной позиции всех
трех философов.
Общие места не всегда произносились одними и теми же лицами. Изречения
Лаоцзы (по "Дао дэ цзину"), в "Лецзы" (43) и "Чжуанцзы" (246) приписывались
Желтому Предку {76}. Одними словами начинал Лаоцзы свой ответ Ян Чжу и
Конфуцию ("Чжуанцзы", 171, 191). Монолог "О, мой учитель!" произносил и
мифический Никого не Стесняющий (Сюй Ю) и сам Чжуанцзы (168, 197). Все это
свидетельствует лишь о передаче слов одного персонажа другому, зачастую
отделенному от первого столетиями. Но критики, не знакомые с этим
фольклорным приемом, видели в этом "доказательство подделки" или, как они
говорили, "вымысла" {77} даосских памятников. Фрагменты, отдельные
выражения, общие с противником, принимают в устах Ян Чжу, Лецзы и Чжуанцзы
полемический оттенок; общие со своей школой, повторяясь целиком, с небольшой
шлифовкой или частично, лишь одной-двумя фразами выражают согласие с