"Ян Чжу. Лецзы " - читать интересную книгу автора

форму борьбы конфуцианства с инакомыслящими. Следовательно, и в Китае
"догматы церкви стали одновременно и политическими аксиомами, а библейские
тексты получили во всяком суде силу закона" {39} с той поправкой, что роль
"библейских текстов" в этой стране: играли "конфуцианские каноны" {40}.
Преследования принимали разнообразные формы. Чтобы обезвредить "опасные
мысли", их пытались подвергнуть церковной обработке. Как в христианских
странах появился "Аристотель с тонзурой" {41}, так и в Китае Лецзы и
Чжуанцзы высочайшим указом в средние века (742 г.) оказались причисленными к
"лику святых", а памятники, носящие их имена, возведенными в ранг
"истинноканонических книг" {42} даосской религии. Значение подобных исконно
китайских средств борьбы с "инакомыслящими" выявил Лу Синь. Обнаружив
сходство в приговорах, выносившихся передовым людям XX в. и далеким их
предшественникам, он сумел найти точное определение этому явлению: "Еще
древние додумались... до искусного приема обуздания: тех, кого можно,
подавляли, а кого нельзя - возвышали. Но возвышение, - добавлял он, - это
также средство подавления" {43}.
Вскоре после указа 742 г. "Лецзы" начали толковать в идеалистическом
духе. Ян Чжу пытался "переосмыслить" один из деятелей XI в. - Ван Аньши. Он,
как показал А. Петров, "просто "превратил" древнекитайского вольнодумца в
"недоучившегося конфуцианца"". Однако и такие попытки уже в XII в. пресек
главный средневековый конфуцианский "авторитет" - Чжу Си, объявив учение Ян
Чжу ложным {44}. В соответствии с этим "духом: времени" Гао Сысунь (XI-XII
вв.?) положил начало прямому походу против Лецзы {45}: отрицанию факта его
существования как исторического лица и отнесению памятника "Лецзы" к числу
позднейших "подделок". Поскольку же в "Лецзы" были записаны мысли Ян Чжу,
тем самым уничтожалось наследие и этого "еретика". Зачеркнуть "Чжуанцзы" не
позволила его популярность, но его "признание" в XI в. сопровождалось
изъятием самых острых антиконфуцианских глав {46}.
В истории китайской философии XI-XII века явились переломным этапом,
знаменовавшим усиленное наступление на материализм. "В этот период, - писал
А. Петров, - складывается обширная идеалистическая школа сунской философии
(так называемое неоконфуцианство)... Эта школа стремилась "обновить"
конфуцианство в соответствии с новыми социальными условиями, создать прочное
теоретическое обоснование феодального строя, выработать принципы
конфуцианской "ортодоксии"...". Эта школа развивала "метафизику и этику
конфуцианства", с одной стороны, "под влиянием даосизма и буддизма", а с
другой - чтобы их "противопоставить буддизму" {47} и, добавим мы - даосизму.
Именно такое отношение к наследию древних даосов прослеживается и в
дальнейших попытках либо его уничтожить, опровергнув его "древность" как
историческую достоверность, либо переосмыслить, чтобы включить какой-то
частью в конфуцианство.
Применение старых приемов борьбы с наследием даосских вольнодумцев
наблюдается и в некоторых работах XX в. Так, Ян Боцзюнь снова пытается
объявить "Лецзы" фальсификацией {48} и издает его в переосмыслении
комментариев и Гао Сысуня {49} и Лу Чжунсюаня. Лу Чжунсюань снова ведет
борьбу с "Лецзы" в рамках самого текста. Он вставляет свои комментарии между
фразами, как это обычно делается в китайских изданиях, изменив трактовку
слова тянь - "природа" - естественный мир, на "Небо" - божество. Поскольку
свойственное всей мировой философии разделение на два больших лагеря
определялось в Китае различным пониманием именно этого термина, то замена