"Джон Чивер. Скандал в семействе Уопшотов" - читать интересную книгу автора

спокойно отнестись к этому несчастью? Могут ли обугленные скелеты
семидесяти трех мертвецов означать для него меньше, чем для всего
остального мира. Командир кивнул стюардессе, и та пошла за ним к буфету в
хвостовую часть. Они не обменялись ни словом, но стюардесса положила
кусочек льда в бумажный стакан и налила в него виски. Командир пошел с
выпивкой назад в кабину и закрыл за собой дверь. Старушка дремала, а Джо
Бернер, покончив с автобиографией, принялся выкладывать свой запас
анекдотов. Без всякого предупреждения самолет резко снизился примерно на
две тысячи футов.
Поднялось страшное смятение. Выпивка у большинства пассажиров
выплеснулась в потолок, мужчин и женщин выбросило в проходы, дети громко
кричали.
- Внимание, внимание, - ожил громкоговоритель. - Слушайте все!
- О боже мой, - сказала стюардесса, прошла в хвостовую часть, села и
пристегнула себя ремнем.
- Внимание, внимание, - произнес усиленный репродуктором голос, и
Каверли подумал, что, возможно, это последний голос, который он слышит в
жизни.
Однажды, когда его готовили к серьезной операции, он из окна больницы
увидел, как в окне дома напротив какая-то толстая женщина вытирала пыль с
рояля. Ему уже дали пентоталовый наркоз, и он быстро терял сознание,
однако же довольно долго сопротивлялся действию наркоза, чтобы
возмутиться: неужели последнее, что он, быть может, видит в этом дорогом
ему мире, - это толстая женщина, вытирающая пыль с рояля.
- Внимание, внимание, - произнес голос. Самолет выровнялся среди
темного облака. - Говорит не ваш командир. Ваш командир лежит связанный в
пилотской кабине. Пожалуйста, не двигайтесь, пожалуйста, оставайтесь на
своих местах, или я прекращу подачу кислорода в салон. Мы летим со
скоростью пятьсот миль в час на высоте в сорок две тысячи футов, и любой
беспорядок только увеличит опасность. Я налетал почти миллион миль и лишен
прав пилота только за политические убеждения. Сейчас произойдет
ограбление. Через несколько минут мой сообщник войдет в салон через
переднюю переборку, и вы отдадите ему свои бумажники, кошельки, ювелирные
изделия и все остальные ценности, какие у вас есть. Сопротивление
бесполезно. Вам ничто не поможет. Повторяю: вам ничто не поможет.
- Поговорите со мной, поговорите со мной, - попросила старая женщина. -
Пожалуйста, скажите хоть что-нибудь, все что угодно.
Каверли обернулся и кивнул ей, но от страха язык у него пересох, и он
не мог произнести ни звука и тщетно пытался смочить язык слюной. Остальные
пассажиры не шевелились, и все они - шестьдесят пять или семьдесят
незнакомых друг другу людей - мчались в реактивном самолете сквозь тьму,
внезапно очутившись перед лицом смерти. В каком образе она явится им? В
образе огня? Вдохнут ли они, как христианские мученики, в себя пламя,
чтобы сократить свои муки? Будут ли обезглавлены, искромсаны и раскиданы
по какому-нибудь полю на площади в три мили? Или низвергнутся в темноту и
все же не потеряют сознания во время страшного падения на землю? А может
быть, утонут и, утопая, в последний раз проявят присущий им дар
бесчеловечности, спихивая друг друга ногами с заливаемых водой деревянных
перегородок? Больше всего мучила Каверли темнота. Тень какого-нибудь моста
или здания способна омрачить состояние нашего духа не меньше, чем